Новым канцлером Германии стал Йозеф Вирт. Он нашел в энергичном Ратенау союзника по «социализации», некой новой форме государственного планирования в согласии с профессиональными союзами. Два холостяка, физик Ратенау и математик Вирт, оба увлекались философией. Социальные задачи казались им разрешимыми. Ратенау возглавил Министерство реконструкции.
Но Ратенау не был согласен с политикой Лиги Наций, призвавшей разделить Верхнюю Силезию. Протестуя против захватнической польской политики, Ратенау вывел свою относительно небольшую демократическую партию из правительства. Прибыв в качестве частного гражданина в Лондон в декабре 1921 г., он резко выступил против западной помощи разошедшейся в своих притязаниях Польше. Англичане увидели многое в позиции самого многообещающего немецкого политика, кроме самого главного — готовности вести на Востоке Европы сепаратную политику. В этом он нашел единомышленников в генерале фон Секте и в главе восточного отдела Министерства иностранных дел — бароне фон Мальцане. Идея противопоставить связи с Советской Россией враждебности западных держав в Германии начала обретать популярность (помимо пролетарских кругов) в мае 1919 г., когда все слои германского общества освободились от иллюзий и пришли к печальному выводу о своем поражении. Прусская дисциплина и большевистская социальная реформа могли дать неожиданные геополитические результаты. Ратенау заклинал еще в 1918 г.: заключите подлинный мир с Россией и сокрушите Запад. Теперь национального возрождения следовало добиться за счет экономического планирования и союза с Россией.
Ключом к сотрудничеству Германии с Россией было отношение к Польше, так было на протяжении двух с половиной веков. Характерный штрих: в апреле 1920 г., когда ожесточение в советско-польских отношениях стало достигать предела (через месяц поляки войдут в Киев), генерал фон Сект и Мальцан вели переговоры с советскими представителями по поводу «обмена военнопленными». Германское правительство во главе с канцлером Виртом договорилось с правительством в Москве о сотрудничестве в производстве танков, самолетов и бомб. Нэп в России и антизападный курс в Германии как бы совпали в 1921 г. Большевики воевали в Кронштадте и на Тамбовщине, а немцы — в Северной Силезии. То, что Ллойд Джордж призывал немцев заняться прежде всего экономикой, было манной небесной для Ратенау и его сторонников. Ратенау — Секту: «Германия должна укреплять свою мощь дома, внутри страны, затем нужно дождаться подходящего момента и нанести удар»[644].
В новом 1922 году Карл Радек, сыгравший такую активную роль в восстании «Спартак», прибыл в Берлин. 22 января 1922 г. Мальцан показал канцлеру Вирту первый вариант того, что в конечном счете стало русско-германским договором в Рапалло. Вскоре Ратенау стал министром иностранных дел Веймарской Германии.
Генуэзская конференция, состоявшаяся в апреле 1922 г., не отличалась помпезностью своей «старшей сестры» — Версальской конференции. Зияющим было отсутствие американцев. Но приметным являлось присутствие русских и немцев. Хотя Генуя не Париж и не Версаль, все же делегации разместились в ренессансных виллах и в палаццо XVIII в. Небольшая Генуя заполнилась журналистами со всего мира. Хозяева — правительство синьора Луиджи Факта (последнее перед Муссолини) — разместились во дворце на пьяцца делла Зекка. Мировая элита (финансисты, банкиры, промышленники, дипломаты, политики — равно как и шпионы и авантюристы) заполнила приморский город.
Как и в Париже, пленарные сессии начались формально 10 апреля 1922 г. Средневековый зал был темен настолько, что приходилось включать люстры даже в полдень. Та же полуподкова столов и кресел. Но не французский премьер Пуанкаре сидел на председательском месте. Он пытался оттянуть открытие до июня. Все вступительные речи читались по хорошо заранее подготовленным текстам.
Никто из западных союзников тогда не знал, что глава российской делегации — нарком иностранных дел Чичерин — по пути в Италию в Берлине тщательно согласовал свой текст с германскими коллегами, найдя с Виртом и Ратенау полное понимание. Не зря Ратенау было так весело — он довольно хорошо знал этот город.
У Ллойд Джорджа начали возникать подозрения. Он стал уединяться с русской делегацией в своей вилле. Его главным «соблазнительным» аргументом было участие русской стороны в репарациях, взимаемых с немцев. Он не знал, что этот аргумент уже не действует.
644