— Джульетта, — автоматически ответила Гленда и тут же покраснела. Она вела себя как настоящая клуша-мамочка, в чистом виде. Такое поведение было не многим лучше, чем плевать на платок и вытирать чумазую мордашку. Девушка с напитками прошла за ними и выбрала этот момент, чтобы забрать у Гленды пустой бокал и вручить взамен полный.
— Не могла бы ты просто пройтись пару раз туда-сюда, Джульетта? — спросила мадам.
Гленда собиралась спросить зачем, но, поскольку её рот был полон портвейна, принятого в качестве лекарства от нервов, промолчала.
Мадам критически смотрела на Джульетту, обхватив ладонью одной руки локоть другой.
— Да, да, так хорошо. Но я хочу, чтобы ты шла медленно, словно никуда не спешишь и ни о чём не волнуешься, — сказала мадам. — Представь, что ты птичка в воздухе, рыбка в воде, и кутаешься в мир, как в роскошный плащ.
— А, хорошо, — сказала Джульетта и снова принялась ходить.
Когда она прошлась туда и полпути обратно, Пепе разрыдался.
— Где вы её прятали? Кто её обучал? — восклицал он или, возможно, она, в восторге хлопая себя по щекам обеими руками. — Мы должны нанять её незамедлительно!
— У неё уже есть прекрасная работа в университете, — заявила Гленда. Но портвейн возразил: "Твой «разочек» ещё не закончился. Смотри, не испорть всё!"[13]
Мадам, которая явно обладала инстинктивным пониманием таких вещей, обняла Гленду за плечи:
— Проблема с гномьими леди состоит в том, что мы стесняемся быть центром внимания. Кроме того, я обязана учитывать: гномьи наряды представляют большой интерес для молодых людей с определённым складом ума. Ваша дочь человек… — Мадам повернулась к Джульетте — Ты ведь и правда человек, верно, милая? Просто хочу убедиться, на всякий случай.
Джульетта, явно пребывавшая на седьмом небе от счастья, с энтузиазмом кивнула.
— Ну вот и славно, — обрадовалась мадам. — Кроме того, она чудесно сложена, но при этом не намного выше среднего гнома. Честно говоря, дорогая, многие гномьи леди желали бы выглядеть слегка повыше, чем они есть. Может, это и высокомерно с их стороны, но её походка, о боже… У гномов, конечно, есть бёдра, но редкая гномиха знает, как ими правильно двигать… Извините, я что-то не то сказала?
Выпитые Глендой полпинты портвейна, наконец, сдались под напором гнева.
— Я не её мать! Мы просто подруги.
Мадам наградила Гленду очередным настолько пристальным взглядом, что, казалось, заглянула ей прямо в мозги, предварительно вынув их из черепа.
— Значит, вы не станете возражать, если я заплачу вашей подруге пять долларов, если она согласится сегодня поработать для нас моделью?
"Опа, — сказал Гленде портвейн. — Ты всё гадала, до чего я тебя доведу? Вот я и довёл, оглядись, прекрасный отсюда вид открывается, не правда ли? Что теперь будешь делать?"
— Двадцать пять долларов, — заявила Гленда.
Пепе снова хлопнула (или хлопнул) себя по щекам и закричал:
— Да! Да!
— И скидку на покупки в магазине, — добавила Гленда.
Мадам снова наградила её долгим пристальным взглядом.
— Извините, я на минутку, — сказала гномиха.
Она взяла Пепе под руку и поспешно отвела его в дальний угол. Сквозь грохот молотов и чьи-то всхлипывания Гленда не могла расслышать, о чём они там беседуют. Мадам вернулась, нарочито нахмуренная, Пепе уныло брёл за ней.
— Согласна. Я в безвыходном положении: шоу начинается через десять минут, а моя лучшая модель уронила себе на ногу кирку. Наше дальнейшее сотрудничество мы обсудим позже. И не мог бы ты прекратить эти радостные прыжки, Пепе?
Гленда моргнула. "Господи, сама себе не верю, — подумала она. — Двадцать пять долларов за то, чтобы просто надеть кое-какую одежду! Больше, чем я зарабатываю за целый месяц! Это неправильно!" Но портвейн возразил: "А что не так? Вот ты стала бы за двадцать пять долларов вышагивать в кольчуге перед толпой незнакомцев?"
Гленда содрогнулась. "Разумеется, нет", — подумала она.
"То-то и оно", — сказал портвейн.
"Но это всё плохо кончится!" — подумала Гленда.
"Вовсе нет, ты так думаешь просто по привычке, — сказал портвейн. — Сама же знаешь, за двадцать пять долларов некоторые девушки делают вещи и похуже, чем просто надевают одежду. Снимают её, например".
"Но что скажут соседи?" — привела Гленда свой последний аргумент.