Кроме того, на все организационные механизмы влияют стрессы, слабости и неудачи. Без адекватной теории самоорганизации коллективных действий никто не способен ни предвидеть, ни объяснить, когда именно люди не смогут самостоятельно решить проблему общего путем самоорганизации; возможно ли будет выяснить, какие из многочисленных стратегий вмешательства могут быть эффективными для оказания помощи в решении конкретных проблем. Как уже говорилось ранее, есть большая разница между презумпцией необходимости регулирующего органа и презумпцией необходимости надежной судебной системы для мониторинга и обеспечения принудительного исполнения самостоятельно заключенных договоров. Если теории, которые используются в политической науке, не включают в себя возможности самоорганизующихся коллективных действий, то может не признаваться и значение судебной системы, которую могут использовать самоорганизующиеся группы для мониторинга и обеспечения принудительного исполнения заключенных договоров[24].
Я надеюсь, что эта книга станет вкладом в развитие эмпирически подтвержденной теории форм самоорганизации и самоуправления коллективных действий. В ней я пытаюсь совместить стратегию, которую используют многие ученые — сторонники «нового институционализма», и стратегию, которую применяют биологи в эмпирических исследованиях для лучшего теоретического понимания биологического мира.
Как институционалист, который изучает эмпирические явления, я предполагаю, что люди пытаются решить проблемы настолько эффективно, насколько могут. Это предположение дисциплинирует меня. Вместо того, чтобы предполагать, что одни люди — некомпетентные, злые или иррациональные, а другие — всезнайки, я считаю, что люди имеют достаточно похожие ограниченные возможности разобраться в структуре сложных условий. Это мой долг как ученого — выяснить, какие проблемы люди пытаются решить и какие факторы помогают или мешают им в этом. Когда проблемы, которые я вижу, связаны с нехваткой предсказуемости, информации и доверия, а также с высоким уровнем сложности и транзакционными трудностями, то в своих попытках объяснить эти проблемы я должна принимать эти факторы во внимание, а не отвергать напрочь. Разрабатывая объяснения поведению людей, я использовала богатую литературу, написанную другими учеными, интересующимися институциями и их влиянием на отдельные стимулы и поведенческие модели в «полевых» условиях.
Биологи тоже сталкиваются с проблемой изучения сложных процессов, которые они плохо понимают. Их научная стратегия часто включает в себя эмпирические наблюдения за простейшими организмами, в которых процессы происходят в прозрачной или даже гипертрофированной форме. Такие организмы они выбирают не потому, что те являются представителями всех организмов, — просто с ними отдельные процессы можно изучить эффективнее, чем с другими.
Мой «организм» — это определенные человеческие ситуации. Я назвала их «ситуациями общих ресурсов (ОР)» и точно определяю этот и другие ключевые термины в разделе 2. В этой книге я не охватываю все возможные ситуации ОР в рамках определенного термина, а полностью фокусируюсь на небольших ОР в пределах одной страны; число лиц, которые экономически существенно зависят от ОР, колеблется от 50 до 15 000. Такими ОР прежде всего являются зоны прибрежного рыболовства, небольшие по площади пастбища, подземные водные бассейны, системы орошения и общественные леса. Поскольку это — сравнительно небольшие по масштабам ситуации, их можно серьезно исследовать со всеми их сложностями и определить основные сходства и процессы. Участники ситуации экономически существенно зависят от таких ОР, поэтому серьезно мотивированы на решение общих проблем по повышению производительности своих ОР. Усилия для самоорганизации в таких ситуациях могут быть несколько преувеличены, но именно поэтому и хочется изучать этот процесс в таких условиях. Кроме того, если самоорганизация не удается, знаю, что это произошло не потому, что возможные коллективные выгоды были неважны для участников.
24
Можно долго и упорно искать развивающую литературу, не находя многочисленных дискуссий о важности судебной системы, которая помогала бы людям самоорганизоваться для развития. Когда я впервые сказала группе чиновников из AID о важности эффективной судебной системы как интервенционной стратегии для достижения развития, ответом было потрясенное молчание в комнате. Одна чиновница отметила, что за два десятилетия работы в области развития она никогда не слышала, чтобы давали такие рекомендации.