Доли можно было свободно покупать, продавать и использовать как обеспечение для различных видов залога. Раньше они часто были наиболее ценным активом наследства и, реже, были частью приданого. Хотя доли были свободно конвертируемыми в том смысле, что другие совладельцы невода не имели права вето на будущую продажу, на практике они это право реально использовали. Совладельцы должны тесно сотрудничать, и мало кто купил бы долю в праве собственности на сеть, если другие владельцы долей решительно возражали бы против продажи.
К концу 1930-х годов рыбная ловля в Мавеле удовлетворяла в основном собственные нужды, а также давала сырье для изготовления сушеной рыбы для продажи зимой. Доходы от продажи сушеной рыбы были сравнительно невысокими. Но демографическое давление, рыночные возможности, а также взаимосвязь между внутренними и внешними правилами вместе заметно изменили ситуацию.
В период между 1901 и 1931 годами население Мавеля выросло на 70 % с непропорционально высоким уровнем роста среди семей, которые занимались береговым ловом (Alexander, 1982, p. 204). Это было обусловлено ранее имеющейся нехваткой рабочей силы, что заставляло глав семей, которые занимались береговым ловом, поощрять своих зятьев жить в Мавеле и инвестировать в одну из восьми долей семейного невода. По состоянию на 1931 год второе поколение этих иммигрантов начало вступать в браки и хотело доступа к улову. Учитывая, что доступ был привязан к восьмидольной системе, сыновья имели большую мотивацию приобрести долю в новой сетке. Александер четко иллюстрирует логику ситуации:
Если есть 20 неводов, то человек с одной частью будет получать 1/160 ежегодного улова. Но если после его смерти двое его сыновей наследуют совместную собственность на его долю, каждый из них получит лишь 1/320 улова, а если один присоединится к приобретению новой сетки, то каждый из них получит 1/168.
В 1933 году был принят закон, требующий регистрации береговых неводов по всей стране. На южном побережье, где система долей была доминирующей формой собственности, «…правительство ограничило количество сетей для любого места лова до уровня использования в 1933 году и кодифицировало критерии для распределения доступа к воде» (Alexander, 1982, p. 206). В 1933 году были зарегистрированы тридцать две сети. Реестр показывает, что почти все рыбаки имели по одной доле в каком-либо неводе. Законодательство позволяло лицам, не унаследовавшим право доступа к рыболовству, приобрести доли в имеющихся сетях. Это открыло доступ к промыслу лицам, которые не принадлежали к ограниченному числу семей, ранее имевших общий доступ к пользованию неводами на берегу Мавеля. Открытие доступа лицам, которые не принадлежали к первоначальной группе родственников, не повлияло бы на количество конкурирующих за доступ к ловле неводов, если бы положение, которое ограничивало количество неводов до количества используемых в 1933 году, действительно выполнялось. К сожалению, оно, как мы увидим, не было выполнено.
В начале 1940 года спрос на рынке и стоимость свежей рыбы значительно повысились благодаря строительству новой дороги, которая соединила Мавель с центрами торговли, ледового завода рядом и маркетинговым усилиям Союза рыбных продаж (Fish Sales Union). Между 1938 и 1941 годами цены на рыбу увеличились в четыре раза (Alexander, 1982, p. 210). Стала набирать обороты погоня за внедрением новых сетей. По состоянию на 1945 год в эксплуатации был 71 невод. Сначала лов таким большим количеством сетей был очень прибыльным, хотя дополнительный доход на каждую дополнительную долю был отрицательным[162]. Средняя цена доли с 1935 по 1945 годы значительно возросла и в течение двух десятилетий далее увеличивалась, прежде чем снова упасть до более низкого уровня (Alexander, 1982, p. 227).
Новые предприниматели начали покупать доли более чем в одной сети и привлекать к работе на своих долях наемных работников. Покупая акции в неводах, которые были удобно задействованы в ротации, вернуть вложенное с прибылью можно было за год. Однако бедные рыбаки, которые обладали только одной долей, получали прибыль только в те годы, когда их неводы работали в течение ограниченного продуктивного сезона, тогда как раньше каждый мог работать в течение высокодоходного сезона. Впрочем, по состоянию на 1971 год такое случалось в среднем раз в три года. Другие два года доход от одной части был меньше прожиточного уровня. Бедные владельцы одной доли стали продавать свои доли другим. Рыбак, который владел одной долей в каждой из пяти сетей, должным образом расположенных в очереди, мог ежегодно получать скромный доход, но ему приходилось делать существенные капитальные инвестиции для соответствующего уменьшения рисков. Александер вычислил оптимальное количество долей для человека, который собирался работать на своих долях, как 6,5. В 1971 году 95 рыбаков (58 %) были владельцами 5 или меньше долей.
162
Одно из объяснений того, что произошло, показано на рис. 5.2. До роста цен на рыбу предельные и средние доходы, полученные от использования каждой дополнительной сетки, можно представить как