Зази, отведав поданное блюдо, откровенно заявила, что это блевонтин. Мусормен, воспитанный матерью-консьержкой в строгих традициях тушеной говядины с луком и салом, вдова, знавшая толк в нефальсифицированном жареном картофеле, и даже Габриель, привычный к странным кушаньям, подаваемым в харчевнях, поспешили склонить ребенка к трусливому молчанию, каковое и дает возможность поварам уродовать общественный вкус как в плане внутренней, так и в плане внешней политики и извращать на потребу чужеземцам великое кулинарное наследие, доставшееся Франции от галлов, которым мы, как известно каждому, обязаны среди прочего штанами, бочарным ремеслом и нефигуративным искусством.
— Но вы все равно не помешаете мне сказать, — молвила Зази, — что это (жест) тошнотно.
— Ну, разумеется, разумеется, — сказал Габриель. — Я вовсе не заставляю тебя жрать это. Не правда ли, мадам, я проявляю понимание?
— Иногда, — согласилась вдова Аз. — Иногда.
— Но дело вовсе в другом, — сказал Зашибю. — Это было бы просто невежливо.
— В жопе я видела вежливость, — ответила Зази.
— А вас, — обратился Габриель к мусормену, — я попросил бы не мешать мне вести воспитательный процесс ребенка так, как я его понимаю. Ибо я отвечаю за нее. Верно, Зази?
— Точно, — подтвердила Зази. — Но все равно жрать эту гадость я не буду.
— Что угодно мадмуазель? — лицемерно осведомился порочный халдей, учуявший возможность скандала.
— Чего-нибудь другого, — отвечала Зази.
— Надо понимать, наша кислая капуста по-эльзасски не по вкусу вьюной барышне? — уточнил порочный халдей.
Этот кретин попытался вложить в свои слова иронию.
— Да, не по вкусу, — решительно и твердо подтвердил Габриель.
Секунду-другую халдей мысленно оценивал габариты Габриеля, к тому же в личности Зашибю он унюхал легавого. Столько сразу козырей в руке девочки заставили его заткнуться и не возникать. Он уже был готов продемонстрировать изъявления покорности, но тут вмешался метрдотель, который был еще покретинистей, чем халдей. Каковой незамедлительно выступил со своим коронным номером.
— Чиво? Чиво? — зачирикал он. — Иностранцы позволяют себе хаять нашу кухню? Ну, нахальный турист пошел в этом году. Может, эти пидоры еще станут утверждать, что знают толк в харче?
И он обратился к некоторым из них (жест).
— Неужто вы думаете, что мы для того одержали победоносные победы в стольких войнах, чтоб вы припирались сюда с намерением плюнуть в наши бокалы?[*] Уж не думаете ли вы, что мы производим в поте лица ординарное красное и спиртягу только для того, чтоб вы припирались сюда и хулили их, расхваливая свою сраную кокаколу и кьянти? Знайте же, банда прохвостов, что, когда вы еще были людоедами и высасывали мозг из костей своих расчлененных врагов, наши предки-крестоносцы жрали бифштексы с жареным картофелем, причем задолго до того, как Пармантье открыл картофель, я уж не говорю про кровяные колбаски с зеленой фасолью, которые вы никогда не были способны приготовить. Вам не нравится? Нет? Да что вы можете понимать!
Он набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить свое выступление в нижеследующих изысканных выражениях:
— Может, вам наши цены не нравятся? Так цены у нас вполне целомудренные. Только вам этого не понять, банда вы скупердяев. Да откуда бы наш хозяин взял денег на уплату всех налогов, если бы не рассчитывал на ваши доллары, которые вы даже не знаете, куда девать?
— Слушай, может, кончишь залупаться? — обратился к нему Габриель.
Метрдотель испустил вопль ярости.
— И он думает, что говорит на французском? — взревел он.
После чего повернулся к порочному халдею и изложил ему свои впечатления:
— Нет, ты слышал, как эта куча навоза посмела обратиться ко мне на нашем родном диалекте? Если б это не было так тошнотворно...
— Да нет, он ничего говорит, — заметил порочный халдей, боявшийся получить по вывеске.
— Предатель, — бросил суровый, дрожащий от негодования метрдотель.
— Чего ты ждешь? Почему не дашь ему по морде? — осведомилась Зази.
— Тс-с, — остановил ее Габриель.
— Оторвите ему мужское достинство, — предложила вдова Аз, — чтоб знал, как разговаривать.
— Я не желаю этого видеть, — объявил позеленевший Зашибю. — Я позволю себе удалиться на то время, пока вы будете проводить эту операцию. Тем более что мне необходимо звякнуть в префектуру.
*