Начинала всходить его звезда, но он оставался все таким же простым, доступным.
Как круги по воде, расходились от этого дома невидимые теплые волны человеческого участия, сердечности, привета.
К нему охотно шли за помощью и советом. Шли все.
— Пимокаты меня одолели, — как-то говорил он. — Все о своих делах хлопочут. Писать совсем времени нет…
— Павел Петрович, так направьте их в соответствующее учреждение, — посоветовал кто-то из молодых. Он твердо возразил:
— А ты бы направил? Они же ко мне обращаются, а не в учреждение. В учреждении они уже были… Вот то-то и оно.
Из-за этого, пожалуй, он так и не собрался написать большую книгу об уральских мастерах, современниках социалистической эпохи, о которой когда-то обмолвился в Зюзельке; из-за этого, вероятно, остались невыполненными и кое-какие другие замыслы. Однако же без этой общественной, государственной деятельности тоже невозможно представить Бажова.
«РАБОТА — ОНА ШТУКА ДОЛГОВЕКАЯ». Да. Да, да, да, да!
Повторим: вот здесь, в этом доме, собирались народные уральские сказания и легенды, привозившиеся Бажовым со всех концов края, чтобы затем, отграненными, принявшими чеканную литературную форму, начать новую большую жизнь — в книгах.
Здесь, в этой светлой комнате, написаны «Малахитовая шкатулка», все сказы, от первого до последнего, повесть для детей «Зеленая кобылка» и вообще создано все литературное наследие Бажова.
Судьба отметила его как избранника. Она доверила ему самое драгоценное — жемчужины народного устного творчества, перлы самоцветной, никогда не тускнеющей, никогда не иссякающей народной речи. И он оправдал этот выбор.
…Может быть, оправданно еще одно воспоминание — на сей раз не мое, а Константина Михайловича Симонова. Ему тоже довелось побывать в этом доме, и спустя годы он вспоминал:
«Рассматривая фотографию И. Тюфякова[44], сделанную в Свердловске без малого сорок лет назад, смотрю на задумчивое мудрое лицо Павла Петровича Бажова, сидящего между двумя тогдашними юнцами Сергеем Михалковым и мною, и силюсь вспомнить, как же все это было тогда.
По-моему, это было так. В феврале 1939 года состоялось первое в истории Союза писателей награждение писателей орденами. В числе других орденами были награждены и несколько молодых писателей. Среди них а мы с Сергеем Михалковым. Вскоре вслед за этим мы, во всяком случае я, получили от Союза писателей первое общественное поручение: поехать в Свердловск встретиться с живущими в Свердловске писателями, познакомиться с тем, как там идет работа.
Если не изменяет память, тогда существовали некоторые сложности, связанные со спорами вокруг творчества нескольких свердловских литераторов. В частности, задерживалось издание двух или трех книг. В числе их была всесветно знаменитая потом «Малахитовая шкатулка» Павла Петровича Бажова.
Вместе с нами, двумя молодыми поэтами, Александр Александрович Фадеев сговорил поехать в Свердловск человека намного более опытного, чем мы, очень тонкого и умного критика, автора прекрасных книг о Чехове, Александра Иосифовича Роскина (впоследствии погибшего в рядах московского ополчения). И помнится, это очень помогло делу. За те несколько дней, что мы провели в Свердловске, мы дважды или трижды встречались с Павлом. Петровичем Бажовым. Если мне не изменяет память, были у него дома. Мы все трое с увлечением читали не читанные нами раньше и уже напечатанные и еще не напечатанные сказы из «Малахитовой шкатулки», у которых, как это ни странно представить себе сейчас, были тогда не только одни сторонники и почитатели.
Уезжая в Москву под обаянием и самого Павла Петровича, и его удивительных сказов, мы взяли с собой предназначавшуюся для «Советского писателя» рукопись «Малахитовой шкатулки». Рукопись эта там, в Москве, была передана нами в издательство, причем было и сказано и, по-моему, также и написано на бумаге все то доброе, что мы о ней все трое думали. О своих впечатлениях, помнится, мы, приехав, рассказали и Фадееву.