— Хочешь жить — молчи! — тихо приказала ему Аня по-немецки.
Набили два вещмешка пайком немецких солдат — хлебом с сыром. Впервые за много дней наелись досыта.
…Вот и Швентойе. Добравшись до места, передали в Центр, где и когда будут ждать посылку. В условленный час послышался гул самолёта. Костёр, ясное дело, развести было нельзя. Всё, что могли себе позволить, — это светить в небо фонариками. Но лётчики их заметили, сбросили три мешка на парашютах. В темноте сумели найти лишь два. Третий — как сквозь землю провалился.
— Ладно, времени больше нет, делаем ноги! — скомандовал Шпаков.
К месту выброса груза уже спешили поисковые команды…
Оторвавшись от преследования, вскрыли полученные мешки. Там были шинели, набор продуктов и патроны. Кроме того, прислали комплект питания для раций.
— Живём, ребята! — радовался Шпаков.
С неделю всё было спокойно. Однако все в группе понимали, что такую «наглость», как сброс груза, враг не простит.
…На очередное дежурство отправились Ридевский, Зварика, Целиков и Овчаров. Вскоре после этого у железной дороги появились солдаты, которые потянулись в сторону станции Шиллгаллен[19].
— Никак блокируют нашу позицию, — забеспокоился Шпаков.
Когда район, где находились наблюдатели, был оцеплен, началось прочёсывание. Одна за другой три цепи двигались от кромки леса у деревни Бюргсдорф[20] между «железкой» и шоссе Кёнигсберг-Тильзит и сходились у Шиллгаллена.
Через некоторое время послышалась стрельба. Судя по звуку, стреляли из ППШ. Следом — взрывы гранат. Снова застрочил ППШ. Потом замолк. Затрещали шмайссеры, несколько очередей послал пулемёт МГ. И — тишина…
Мучаясь от неизвестности, сидели на «базе». А ночью вернулись Ридевский, Овчаров и Целиков. Каждый прятался, где мог. Один — на дереве, другой — под выворотнем.
— А Юзик, похоже, погиб…
Шпаков решил опять на время покинуть этот район. Друг за дружкой двинулись на юг. Когда вышли на просеку, по которой обычно ходили к месту наблюдения, шедший первым Мельников вдруг увидел что-то белое. Оказалось, это Юзик. В одном нательном белье, он был повешен на дереве вниз головой. На шее — табличка с надписью по-немецки: «Так будет с каждым из вас»…
Юзик был самым «старым» из них. Двадцать девять лет…
Живые в могиле
Чем ближе подходили к Гольдапу, тем больше видели войск и техники. Устанавливали, что за части, номера, состав. И, постоянно маневрируя, находили возможность передавать эти данные Центру.
Погода испортилась, постоянно шли дожди. Особенно неуютно было по ночам. А костёр разжечь нельзя. Особенно страдала Зина. В своё время она обморозилась, и теперь её пальцы на холоде сразу болезненно немели. При работе на ключе руки плохо слушались.
В середине октября Шпаков решил возвращаться в район Гросс Скайсгиррена. Группа приняла это известие без радости. Ведь линия фронта — совсем рядом. И если начнётся, наконец, наступление, то через день-два встретили бы своих. Но во время очередного сеанса связи командование попросило усилить наблюдение за перемещением немецких войск. И, с трудом передвигая ноги, снова двинулись на север…
16 октября небо на востоке вдруг озарилось всполохами, донёсся гул орудий.
— Началось! — радостно сказал Шпаков.
Все сразу повеселели. Как потом стало известно, 18 октября войска 3-го Белорусского фронта уже пробились к Гумбиннену[21]. Разведчики видели потоки беженцев с колясками и узлами. Однако 27-го наступление прекратилось, захлебнувшись в крови. На родной земле немцы бились яростно. К тому же наступающим приходилось преодолевать бесконечные траншеи, рвы, минные поля, брать с боем всё новые и новые доты, дзоты, превращённые в опорные пункты хутора. В общем, советское командование определило Гумбинненскую операцию как разведывательную. А раз так, группа «Джек» должна была оставаться в Пруссии.
…Каждый новый километр давался всё тяжелее. С голодухи опять рисковали. Аня и Генка заходили на хутора под видом беженцев и просили дать что-нибудь съестное. К счастью, девушка и пацан не вызывали у селян подозрений.
Три-четыре перехода оставалось до главного ориентира — железной дороги Кёнигсберг-Тильзит. Шпаков объявил привал. Но вскоре выяснилось, что место для днёвки выбрали более чем опасное. В лесу расположилась колонна танков и самоходных орудий. «Джековцы» боялись даже громко дышать.
19
Шиллгаллен — станция не существует, находилась у нынешнего посёлка Ближнее Полесского района.