— Я уверен, что так оно и есть, — с кривой усмешкой сказал лорд Линк. — Тем не менее мы сходим и посмотрим на нее. Красивые женщины — это международная ценность, и ими не годится пренебрегать.
Он снова протянул руку к сонетке.
— Где мой обед? — спросил он. — Подавай его побыстрее. Мне не терпится пойти взглянуть на Хуаниту.
— А, Хуанита! — Хозяин гостиницы воздел к небу руки, словно в экстазе. — Она бесподобна! Она прелестна! Милорд будет в восторге! Она так красива, так соблазнительна, что после того, как милорд увидит ее, он не захочет больше смотреть ни…
— Знаю, знаю, — перебил его лорд Линк. — Неси обед, и поживее!
— Pronto, pronto! — заверил его хозяин и поспешно вышел из комнаты.
Лорд Линк посмотрел на Вентуру, и в его глазах вспыхнули лукавые огоньки.
— Сегодня вечером, мой Мальчик, — сказал он, — мы займемся твоим образованием. И начнем мы с предмета, который всегда будет одним из самых важных для мужчины, — с женщин!
Глава 3
В комнате было тепло, и после обильного ужина и выпитого вина Вентуру неудержимо клонило ко сну.
Она уже не помнила, когда испытывала такое довольство жизнью. Ей было хорошо, потому что она была сыта и ее больше не терзали голод, холод и одиночество.
Словно сквозь сон она услышала, как лорд Линк приказал подать еще вина, и с детским удовлетворением принялась перебирать в памяти те яства, которые подавали за ужином. Sopa de Cangrejos[15], сваренный из крабов, которые всего часом ранее были доставлены живыми на кухню; Arroz a la Valenciana[16], ее любимое блюдо, в состав которого входили цыплята с рисом, рыба, омары, колбаса, стручковый перец, артишоки и зеленый горошек.
Вентура с улыбкой подумала, что объелась просто до неприличия. Девушка не понимала, что после долгих месяцев постоянного недоедания ее желудок не мог вместить в себя большого количества пищи, и всякий, кто вздумал бы наблюдать за ней, решил бы, что она страдает отсутствием аппетита и поэтому еле-еле ковыряет вилкой в своей тарелке, оставляя большую часть своей порции нетронутой.
Вентура была рада, что могла спокойно наслаждаться едой и не думать о гостях лорда Линка, сидевших за их столом. Они, со своей стороны, не обращали на нее ни малейшего внимания. Во-первых, никто из них не говорил по-английски и, конечно, не подозревал, что она знает их родной язык. А во-вторых, их внимание занимали гораздо более интересные предметы, чем какой-то мальчишка.
Вентура взглянула на сидевшего во главе стола лорда Линка. В одной руке он держал бокал вина, другой обнимал за талию Хуаниту, которая, положив голову ему на плечо, призывно смотрела ему прямо в глаза. Танцовщица что-то сказала, и он громко рассмеялся.
Вентура криво усмехнулась. Ей было отлично известно, что представляет собой Хуанита. Никто из жителей Сан-Себастьяна не питал ни малейших иллюзий относительно ее моральных принципов — они слишком хорошо ее знали.
Ходили упорные слухи, что ее отец был цыганом, а мать — известной балериной. Девочка была отдана на воспитание приемным родителям. Едва научившись ходить, она сразу же начала танцевать, так что не возникало ни малейших сомнений по поводу ее дальнейшей судьбы.
Она танцевала на ярмарках, в гостиницах — в любом месте, где собирались мужчины, готовые бросить ей пару монет за то, что она развлекала их. А когда она подросла и превратилась в настоящую красавицу, директор театра позволил ей выступать перед началом представления, пока собирается публика.
Она имела головокружительный успех, и какой-то знатный вельможа, прослышав о ней, в один прекрасный вечер приехал посмотреть на новую знаменитость и увез ее с собой. Он стал первым в длинной цепочке желающих сопровождать Хуаниту во время ее гастролей.
Она танцевала в Севилье, Толедо и Мадриде. Но каждый год она непременно приезжала в Сан-Себастьян. Возможно, отчасти Хуанита делала это из сентиментальности, но скорее всего причина крылась в том, что в своем родном городе она собирала гораздо больше зрителей, чем где-либо еще, и соответственно зарабатывала больше денег.
Вентура уже однажды была в театре на ее выступлении. Хуанита произвела на нее впечатление не столько своим мастерством, сколько окружавшим ее ореолом чувственности. Хотя в то время Вентура была совсем еще ребенком, она могла понять, почему сидевшие в зале мужчины не сводили завороженных глаз с ее сладострастно извивающегося гибкого тела, нервно облизывая пересохшие губы и утирая вспотевшие лбы.