Как известно, советская власть отменила деление вагонов на классы и постепенно стала исключать из оборота большую часть классных вагонов, отводя их под жилье или забронировывая за разными учреждениями. Ныне все бывшие классные вагоны делятся на: 1) штабные, забронированные за военными учреждениями; 2) делегатские — за местным исполкомом, и 3) особого назначения (бывшие международные), забронированные за краевой властью и Чекой. В этих вагонах могут ездить лица с командировочными удостоверениями. Благодаря знакомствам или взяткам можно всегда в них устроиться, чтобы избежать поездки в обыкновенных вагонах, предоставляемых для езды граждан РСФСР, т. е. попросту говоря, товарных вагонах, куда рядовой публики набивается всегда видимо-невидимо.
Большие генералы от коммунизма имеют в своем распоряжении целые поезда с особыми паровозами, в которых и раскатывают вне всякого расписания и вне всяких очередей. Мне в одну из поездок пришлось встретиться с пронесшимся поездом из 8 залитых электричеством вагонов, чистеньких классных I-го класса, с вагоном-рестораном, ну, словом, как в былое время какой-нибудь trаin dе luхе[93]. Я спросил моего осведомленного спутника (мы сидели в это время в международном вагоне, но — увы! — при свете огарка, который я предусмотрительно захватил с собой), не поезд ли это Троцкого, о великолепии которого я много слыхал.
— О, нет, это поезд штаба командующего Черноморским флотом, — был ответ.
Я очень удивился, ибо упомянутая при этом фамилия мне ничего не говорила, как не встречавшаяся в советских газетах, а затем я не предполагал, что у советской власти есть на Черном море большой военный флот с командующим и с особыми штабами, носящимися из Москвы и Севастополь и обратно.
— Многие наши руководители, пользующиеся влиянием в Совнаркоме, получили в свое распоряжение специальные поезда, не говоря уже об отдельных вагонах, — продолжал мой спутник. — Наиболее богато устроился, конечно, Троцкий: он захватил себе бывшие царские поезда и во много раз их приукрасил. Путешествует он обычно в одном из трех экстренных поездов, следующих один за другим на коротком расстоянии и тождественно оборудованных. Делается это, сама собой, из вполне понятных целей предосторожности. Вдруг неровен час — попытка покушения. Конечно, внутренняя пышность устройства соответствует мании величия Троцкого. В его поезде есть и спальня, и кабинеты, и салон для музыки, и кухни и, — чего никогда не было раньше, — пулеметы и отряды личной охраны.
Водный транспорт
Налаживать водный транспорт на Дону, а также Азовском и Черном морях, из Москвы, вскоре после занятия Ростова красными, прислали некоего певца. Обладая в общем недюжинными умственными, а в особенности голосовыми данными и прочтя внимательно несколько популярных книжек Госиздата, это лицо считало себя, конечно, вполне подготовленным, чтобы приняться за воссоздание советского коммерческого флота, состоящего из отобранных у частных владельцев судов. Но навигация 1920 года открылась; суда были налицо, а движение чем-то тормозилось. Грузы лежали подолгу на берегу. Пока можно было еще успеть сделать рейсы вверх по Дону, привезти оттуда лес и перекинуть туда нефтяные продукты (главная задача навигации), этого сделано не было. Певца за нераспорядительность убрали, заменив более надежным в политическом отношении человеком. Главной же задачей центр поставил себе поднять производительность труда служащих водного транспорта. А для этого, по его мнению, нужна была палка. Палку эту дали в виде института политических комиссаров. В Ростове создан был Дончерноморполитвод, который, в лице главного комиссара водного транспорта и стал фактически хозяйничать на всех водных системах Юго-востока. Начались строгости, посыпались аресты, наказания служащих, вскрытия служебных столов в их отсутствие, доносы, обыски у них; свирепствовал бывший карманник, в качестве председателя Труддезертиркомиссии сажавший сотрудников в Чеку за малейшее опоздание на службу, хотя бы и не по их вине; подтянулась комячейка, чаще ею стали назначаться собрания служащих и на них выноситься резолюции с протестами против белогвардейских шпионов и с засвидетельствованием преданности обожаемой власти. А в это время пароходы терпели аварии, один даже умудрился сгореть; баржи сплошь и рядом ходили пустыми и, захватываемые военными властями, бесплодно простаивали на местах. "Дончерноморы", однако, не унывали: они усердствовали в местной прессе, рекламируя свою деятельность и показывая в дутых цифрах, как блестяще налажена работа водного транспорта. В Москву летели телеграммы, отчеты, ведомости погрузок, отправок, разгрузок и перегрузок, состояния глубин и перекатов; приезжали и уезжали из центра инспектора движения, что-то записывая и представляя кому-то отчеты.