Достаточно ему было ошибочно утвердиться в мысли, что всё позади и что трудности завершились, как из дверей класса за Эндрю выскочил Полишинель.
— Стравинский [5], я полагаю, что ваше место вовсе не здесь, и что вы сию же минуту на него возвратитесь.
Первокурсник замялся. По всему его напряжённому виду, по рукам, лихорадочно задрожавшим, было заметно, что он силится что‑то сказать, не находя должной смелости.
Эндрю замер, ожидая ответа.
— Если есть, что сказать, говори — Нехлюдов намеренно произнёс это такой мягкою интонацией, на какую был только способен.
— Хотите узнать, почему вы сегодня в таком положении? — выдавил наконец Игорь. — Почему не попали сразу к Когану на День Рождения?
Сказать, что Андрей испытал изумление — сообщить малость.
Если и есть библейский сюжет, способный наиболее точно проиллюстрировать происходящее, то таким станет легенда об обращении всей семьи Лота в соляные столбы при их неудачном побеге в ночь гибели порочного города(7). Таким образом, читатель поймёт состояние сэра Эндрю, а автор оставит отсылку к ветхозаветному мифу в наиболее подходящем для того отрезке истории.
— Так, теперь выйди ко мне и расскажи всё, что знаешь об этом.
Полишинель, скрывая довольство, притворил дверь и приблизился к Эндрю.
— Скажем, я оказался чересчур близко к профоргу и услышал такой разговор, какой не должен был слышать.
— Постарайся вспомнить подробнее!
— Речь шла о том, чтобы вы пропустили сегодняшние именины. Для этого вас и назначили вести пару у первого курса.
— Кто из преподавателей распорядился о внесении в списки!? — Эндрю, как ни старался, не смог сдержать нетерпения.
Когда обман уже вскрылся, вылезши на поверхность, фамилия виновника виделась последней завесой, отдалявшей от правды.
— Но позвольте, это был вовсе не преподаватель.
— А кто?
Полишинель ощутил себя хозяином положения.
— Согласен назвать, если только я пойду гостем с вами, — манящая перспектива побывать на закрытом празднике старших студентов, — удачный старт для новичка, а также повод похвастаться перед иными сокурсниками. Полишинель мог тогда пускать пыль в глаза целыми тоннами.
— Совершенно исключено.
— Ну, и не назову, если так, — Стравинский гордо приподнял голову.
Эндрю, пораскинув мозгами, решился применить хитрость. Назвать наглецу ложный пароль и аудиторию, а самому получить нужное имя.
— Хорошо, всё торжество происходит в 401‑й, каждому именинник выдал по имени древнего бога в качестве личного шифра. Из древнеегипетской мифологии, — Андрей удивился, как просто далась ему эта ложь.
— Так бы и сразу, — обрадовался простодушный Полишинель, мигом утратив серьёзность. — В списки вписал вас студент, не знаю этого парня лично, помню определённо, что его звали Роман.
Нехлюдов почувствовал, что на сегодняшний день ошеломительных событий уже предостаточно. «Значит, Долматов, проныра!»
Условился он вместе с Игорем, что отправится наверх первым, а после Стравинский зайдёт, постучавшись якобы невзначай.
Эндрю посмеивался над тем, как кстати ему удалось узнать секрет Полишинеля, и как ловко его одурачить.
Молнией он пронёсся по коридорам и лестницам. На ступеньках, что были рядом с нужною ему секцией, как раз стояли Коган и Рома, вышедшие покурить, так что в произнесении имени Зевса теперь отпала всякая необходимость.
Клавиша третья. Сарабанда
Коган помнил свои детские годы достаточно скверно. Большая часть событий давно потерялась в тумане, и сквозь клубы белого дыма теперь виднелись ему лишь отдельные островки. Обособленным архипелагом стояли его Дни Рождения, воздымаясь в море воспоминаний, неподвластные силе времени, сколько бы новых случаев не прибавят недавние годы.
Отчётливо врезалось в его память волшебство, окружавшее праздник, когда он, ребёнок совсем, знал, что сегодня становится ещё немножечко старше. Тогда ему представлялся День Рождения днём особенным, а теперь же, как он это мог наблюдать, вся магия испарилась, наполнив такое событие обыденностью повседневности.
Леонид взял ключи от 405‑й беспрепятственно, как и рассчитывал. В тишине коридоров он прошагал до нужной ему аудитории.
Несколько поворотов в замочной скважине; можно браться за ручку и тянуть её на себя. Очертания внутренностей комнаты слабо виднелись в загорающемся за окном свете дня.
Коган щёлкнул выключателем. Флуоресцентные лампы с характерным для них монотонным гудением зажглись одна за другой, осветив полировку рояля, квадраты паркета с царапинами и стоявшие в разных углах стулья с деревянными спинками.
5
Игорь Стравинский — классический композитор XX века, известен своим балетом «Петрушка», особенно популярным во Франции.