— Ненавижу семью, — отвечал Ру.
— И это тоже, увы, — вздыхала мама.
Ее новый работодатель оплачивал перевозку всего, включая мебель, коробки, машины и даже собаку, поэтому они получили возможность лететь в Сиэтл самолетом, а не тащиться на машинах. Автомобильное путешествие было бы романтикой, может быть, даже катарсисом — чувствовать каждый километр, оставшийся за спиной, наблюдать, как ландшафт меняется, и вновь меняется, и есть гамбургеры в липких придорожных закусочных, и устраивать пикники, закупаясь в унылых продуктовых лавках, и ночевать в мотелях, настолько убогих, что они могли бы себе позволить снимать по комнате на двоих, и у каждого была бы собственная кровать. Вот каким, думалось Рози, должен быть переезд настолько эпических масштабов, вот как он должен быть отмечен.
Но в итоге к тому времени, как они подписали договор покупки дома с розовой башенкой, наступили выходные перед возобновлением школьных занятий. Когда самолет заходил на посадку в Сиэтле, они так низко пролетели над заснеженной, скалистой горой Маунт-Рейнир, что, казалось, можно было спрыгнуть из самолета прямо на ее макушку и просто спуститься вниз. Как раз таким в итоге и оказался весь переезд — эпическим, длившимся целую вечность, монументальным, обледенелым, коварным, прекрасным настолько, что захватывало дух.
Часть II
Одна вещь
Занятия в школе начинались во вторник, поэтому Поппи разрешили устроить в воскресенье вечеринку с ночевкой. Без четверти двенадцать Поппи, Агги, Натали и Ким сели в кружок на полу в спальне, держась за руки, с закрытыми глазами, с зажженной свечой с ароматом яблока и страстоцвета, которую Поппи подарил Тайный Санта (Ким) в прошлом году, в попытке связаться с дедушкой Агги, умершим от инсульта в июне. Их мамы старательно и многократно внушали дочерям, что нет необходимости улучшать внешность, поскольку они и так хороши… Но этим вечером девочки все равно перепробовали миллион вариантов причесок и нарядов, потому что нельзя же оставлять вопрос, в чем пойти и как причесаться, на самый канун начала занятий в пятом классе. В этот момент у тебя не будут ночевать три подружки, потому что рано вставать, а в одиночку такие решения не принимаются. У Агги и Натали были старшие сестры, способные помочь девочкам, если были в настроении, чего почти никогда не случалось. Но Ким была единственным ребенком, а у Поппи лишь орда братьев, что на самом деле еще хуже. Так что бóльшую часть вечера они провели, оценивая варианты нарядов, причесывая, укладывая и расплетая волосы, лакируя ногти и пробуя разные оттенки блеска для губ. Ведь его куда легче наносить, чем помаду или — об этом и речи не шло — тушь или тени для глаз, на которые, Поппи знала, ее мама ни за что не дала бы согласия. Потом посмотрели фильм и съели почти столько же пиццы, попкорна и мороженого с вафлями, сколько весили сами. После Поппи взяла медвежонка (Элис) и овечку (Мисс Марпл), которые всегда спали в ее постели, и собиралась было отправиться ко сну, но Агги сказала, что скучает по дедушке. Ким предложила устроить «сеанс», а у Поппи очень кстати оставалась та свеча, так что все складывалось просто идеально.
Они какое-то время пытались связаться с потусторонним миром, после чего Поппи пошла переодеваться в пижаму. Однако, когда вернулась, Агги уже спрашивала спиритическую доску, нравится ли кто-нибудь Оскару О’Малли, и та ответила «да». Когда спросили, кто именно, не сказала. Потом Натали уточнила, нравится ли кто-нибудь Мэтти Андерпентсу[11] — на самом деле его фамилия была Андермен, что сказалось на его будущем еще хуже, но они называли его Андерпентсом. Семья Мэтти, как и Поппи, переехала в Сиэтл, когда тот пошел в первый класс. Доска указала на число семь. Кто бы знал, что это означало… Дальше Натали спросила, нравится ли кто-нибудь Ким, и та бросила в подругу свернутыми в шарик носками, после чего они устроили носочный бой.