ТОЛЬКО 10–15 % ЛЮДЕЙ РОЖДАЮТСЯ С БИОЛОГИЧЕСКОЙ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТЬЮ К НАСИЛИЮ.
В остальных случаях это объясняется социальными факторами.
Нас формирует не только биология, но и культура: образование помогает мозгу переосмыслить идеи и чувства, порождающие насилие. Речь идет о генетической предрасположенности к психопатии, а не о биологическом приговоре.
Говоря доступным языком, никто не рождается СУ, но есть люди, которые, оказавшись в определенных социальных обстоятельствах, обнаруживают генетическую предрасположенность к насильственным действиям[93].
1. Психолог Адриан Рейн, специализирующийся на исследовании поведения преступников и впервые применивший нейровизуализацию для изучения мозга убийц, в своей книге «Анатомия насилия: биологические корни преступности» (2013) указывает на то, что существуют различные врожденные биологические характеристики, формирующие преступное поведение[94].
1.1. Все СУ, кого исследовал Адриан Рейн, имеют в мозге аналогичные изменения, и возможно, что именно они отвечают за склонность индивидуума к преступным действиям.
Рейн – первый специалист, заглянувший внутрь мозга благодаря нейровизуализации, а его выводы строятся на основании результатов исследования поведения людей со склонностью к психопатии и жестокости. Ученый доказал, что у агрессивных насильников и СУ некоторые доли мозга, и в первую очередь префронтальная кора, менее активны, чем у других людей[95]. Этот вывод согласуется с ранее полученными данными о том, что низкая активность префронтальной коры связана со склонностью к насилию, поскольку эта область мозга отвечает за подавление насильственных импульсов.
Благодаря точным снимкам мозга[96] удалось доказать, что многие люди, поведение которых до полученных повреждений префронтальной коры[97] описывалось как нормальное, после травмы становились агрессивными и совершали опрометчивые поступки. У них появились резкие перепады настроения и сложности в обучении и применении уже имеющегося профессионального опыта. Кроме того, они перестали испытывать чувство страха. Иными словами, их поведение начало описываться как антисоциальное.
С Финеасом Гейджем, бригадиром на железнодорожном участке, несчастный случай произошел во время работы. Метровая металлическая балка диаметром три сантиметра пробила ему череп, повредив, в частности, префронтальную кору. Он постепенно оправился от травмы, но его поведение изменилось довольно сильно, по словам тех, кто знал Гейджа до инцидента. Мужчина стал раздражительным и агрессивным, у него постоянно случались перепады настроения. Он начал пить и регулярно участвовать в драках, чего раньше за ним абсолютно не наблюдалось.
Есть и обратные случаи. Доктора Рассел Свердлоу (Russell Swerdlow) и Джеффри Бёрнс (Jeffrey Burns) удалили опухоль мозга у педофила из Вирджинии. После операции у пациента исчезло и сексуальное расстройство[98]. Однако через некоторое время опухоль снова начала расти, а вместе с ней вернулись и прежние поведенческие импульсы[99].
Обследовав нескольких взрослых убийц и молодых правонарушителей, нейролог Джонатан Пинкус пришел к тем же выводам, что ранее и Адриан Рейн. Но Пинкус продвинулся еще дальше: он обнаружил сильную корреляцию между жестоким поведением и неврологическими аномалиями, а также между присутствием параноидальных идей и пережитым в детстве продолжительным физическим насилием. Пинкус защищает тезис о том, что причина, заставляющая СУ идти на преступление, кроется в его слабой способности подавлять склонность к жестокости[100].
1.2. Отсутствие страха. В начале 70-х годов Рейн проводил исследование на острове Маврикий, в котором участвовали 1795 детей в возрасте трех лет. В течение 20 следующих лет 137 из этих детей, чьи судьбы отслеживал ученый, так или иначе попадали в сферу интересов полиции. Ученый обнаружил, что преступники, совершившие к 23 годам наиболее тяжкие преступления, – это те дети из выборки, чья реакция на страх была значительно слабее, чем у прочих. Отсутствие реакции на страх связано с дисфункциями амигдалы (миндалевидного тела) – участка мозга, играющего ключевую роль в формировании эмоций. По словам Рейна, это первое многолетнее исследование, демонстрирующее, что непроявленные реакции на страх в раннем возрасте могут стать индикатором склонности к совершению преступлений у взрослого человека. Эти результаты согласуются с гипотезой о том, что дисфункции амигдалы увеличивают риск преступного поведения и показывают, что способность испытывать страх уже в раннем возрасте никак не обусловлена социальными, гендерными или расовыми факторами[101].
95
Адриан Рейн исследовал две группы преступников – спонтанных и «хищников», которые долго планируют преступление и выслеживают жертву. Он проводил сканирование их мозга и пришел к выводу, что в обеих группах участники эксперимента имели некоторые аномалии в правом полушарии мозга. Но у спонтанных преступников связь между этой зоной и префронтальной корой была очень слабой, поэтому их преступления выглядят как «захотел – украл, побил, убил». А вот у «хищников» связь зоны в правом полушарии и префронтальной корой, которая отвечает за рациональность, более тесная, поэтому они планируют преступления. Им нравится стимулировать свою кору на постоянной основе, и приготовление к преступлению или охота на жертву дают им такую возможность. –
98
Jeffrey M. Burns y Russell H. Swerdlow, Right Orbitofrontal Tumor With Pedophilia Symptom and Constructional Apraxia Sign,
99
Педофилия и поведенческие импульсы – это все-таки не одно и то же. Сама по себе педофилия – не преступление. Это название расстройства сексуального предпочтения, и опухоль тут вряд ли играет роль. А вот давление опухоли на определенные участки мозга могло вызвать так называемое некритичное отношение к своему поведению, те самые поведенческие импульсы. То есть быть педофилом и совершать аморальные и уголовно наказуемые действия – это не одно и то же. Но опухоль могла провоцировать как раз такие действия, которые человек уже плохо мог контролировать. При этом само расстройство никуда не девается. –