Из—за своей неорганизованности противник часто повторял одни и те же ошибки. Он наталкивался на те же самые засады, которые несколькими днями раньше причинили ему ущерб и нанесли потери. Ни один вражеский офицер, командовавший отдельной частью или подразделением, не получал информации о том, что происходило в других частях. В результате ни офицеры, ни солдаты не знали обстановки. Более того, генеральный штаб батистовских войск передавал по всей стране лживые военные сводки о сотнях уничтоженных повстанцев.
Потери, и верно, были большими, но только не у повстанцев, а у армии Батисты. Это говорило об огромном размахе происходящих событий. Цинизм же генерального штаба дошел до того, что в тот самый день, когда мы передали Красному Кресту в Сан—Гранде 163 военнопленных и раненых армии Батисты,[3] о чем был составлен акт, подписанный представителями кубинского Красного Креста, батистовское радио передало сводку, в которой сообщалось, что сотни повстанцев в этот день сдавались в плен в Мапсапильо, Баямо и других районах. В действительности же за 76 дней наступления силам диктатуры не удалось захватить ни одного пленного и к ним не дезертировал ни один повстанец.
Генеральный штаб, очевидно, не задумывался над тем, что его солдаты испытывали сильное недоверие к своему командованию, горько в нем разочаровавшись, ибо оно ввергло свою армию в катастрофу, беззастенчиво обманывало остатки своих разбитых вооруженных сил, заявляя, будто враг разбит, хотя на самом деле повстанцы могли в любой момент появиться у ворот их казарм.
Я хотел бы еще раз подчеркнуть то, о чем мы говорили четыре месяца назад: «Когда будет создаваться действительная история борьбы кубинского народа за свободу и каждый факт будет сопоставлен с военными сводками режима Батисты, тогда выявится, до какой степени тирания была способна извратить и лишить содержания все институты Республики, каких пределов преступности и варварства способна достичь сила, находящаяся на службе зла, и до какой степени солдаты диктатуры могут быть обмануты своими руководителями».
Именно тогда генеральный штаб Батисты воочию показал всем, что он лишен стыда. Он обманывал армию и народ, защищая свои интересы, он обманывал всех, чтобы воспрепятствовать деморализации солдат, обманывал весь мир, скрывая то, что у него нет военных дарований, скрывая свою продажность, неспособность, несмотря на наличие десятков тысяч солдат и огромных материальных ресурсов, разбить горстку людей, вставших на защиту прав своего народа. Продажность тирании столкнулась с неподкупностью людей, борющихся за правое дело. Ни военная техника, ни академия, ни самое современное оружие не помогли. Именно так и бывает, когда военные не защищают свою родину, а нападают на нее, когда они не обороняют народ, а порабощают его, когда они перестают быть национальной армией и превращаются в шайку вооруженных бандитов. Тогда они не заслуживают не только жалованья, которое они, между прочим, получают от народа, но даже того, чтобы им светило солнце на земле, которую они бесчестно и трусливо обагрили народной кровью.
Такая эволюция произошла и с генералом Эулохио Кантильо. В начале кампании он был сдержан; казалось, карательные операции претили ему, и он отдавал командирам батальонов приказы, в которых обязывал их гуманно обращаться с гражданским населением. Впоследствии же, чтобы скрыть чудовищные преступления своей армии, он публиковал военные сводки, циничные и лживые, недостойные порядочного человека. А разве можно назвать честными бомбардировки беззащитных деревень Сьерра—Маэстры, не вызывавшиеся никакой военной необходимостью, а единственно только жестокой местью и желанием посеять страх среди крестьян? А как расценивать преступления, совершенные кровопийцей Морехоном в окрестностях Баямо, и другие злодеяния подчиненных генерал—майора Эулохио Кантильо?
Велика и неизмерима разница в поведении на кубинской земле народной Повстанческой армии и армии тирании. Вот лишь некоторые примеры.
Число раненых солдат и офицеров противника, получивших помощь от нашего медицинского персонала, достигло 117 человек. Из этого количества умерло лишь двое. Все остальные уже здоровы или выздоравливают. Эти данные со всей очевидностью говорят не только о заботе, которой были окружены раненые солдаты противника, но и о большом искусстве наших медиков, сумевших блестяще справиться со своей гуманной задачей, несмотря на отсутствие необходимых инструментов и на то, что наши госпитали часто создавались на скорую руку.
3
Это довело общее количество военнопленных, возвращенных нами батистовской армии, до 422 солдат. —