Мѣстный амлякдаръ, рейсъ, акъ-сакалы и акъ-саяки встали намъ навстрѣчу, и каждый, бормоча какое-то привѣтствіе, сначала протягивалъ намъ руку, а потомъ сейчасъ же съ поклономъ проводилъ обѣими ладонями по своимъ щекамъ и бородѣ въ знакъ почтенія. Пришлось совершить всѣмъ поочередно дружеское рукопожатіе, и затѣмъ насъ пригласили сѣсть на путешествующіе съ нами кресла и стулья, разставленные въ рядъ въ глубинѣ палатки.
Подали чай и достарханныя угощенія: яичные бѣлки, взбитые съ мелкимъ сахаромъ, халву изъ кунджутнаго сѣмени, мучнисто-хрупкія сахарныя колечки (парварда), обсахаренныя фисташки (руста) и фисташки каленыя, мелкіе шарики, называемые богарсакъ — нѣчто въ родѣ пышекъ величиной съ горошину, и россійскіе леденцы съ билетиками: «Мила ты мнѣ, мила вѣкъ будешь и была» и т. п.
Вначалѣ все шло очень чинно и даже натянуто, какъ требуютъ того условія мѣстнаго этикета. Всѣ хранили самый серіозный видъ и больше все помалчивали или перекидывались сосѣдъ съ сосѣдомъ словомъ, другимъ, тише чѣмъ вполголоса. Наши амфитріоны съ важностью усѣлись на коврѣ vis-a-vis одинъ по правую, другой по лѣвую руку отъ нашихъ стульевъ, а поpади ихъ у стѣнъ стали челядинцы съ пучками горящихъ, свѣчъ, отъ которыхъ, благодаря оплывающему салу, не мало страдали не только ковры, но и спины иныхъ нарядныхъ халатовъ. Впрочемъ, это такая мелочь, на которую порядочный человѣкъ не долженъ здѣсь обращать никакого вниманія, а то, пожалуй, другіе могутъ подумать, что ему какого нибудь халата жалко!
Но вотъ, съ низкими поклонами вошли одинъ за другимъ четыре бубенщика (дангарачи) и усѣлись на коврикѣ всѣ рядомъ, впереди кучки батчей. Предъ ними тотчасъ же поставили плоскую круглую жаровню съ раскаленными угольями, и дангарачи поочередно подержали и расправили надъ горячимъ паромъ свои бубны для большей звучности. Ихъ баши (старшій) медленными ударами пальцевъ о бубенъ далъ знать, что музыка готова къ дѣйствію. Но батчи, повидимому, пропустили это мимо ушей и продолжали заниматься своими собственными разговорами и угощеніями.
Тогда одинъ изъ нашихъ акъ-саяковъ, не вставая съ мѣста, обратился къ нимъ съ любезною просьбой — нельзя ли, молъ, приступить къ началу. Но тѣ только на минутку повернули къ нему головы и сейчасъ же смѣшливо отвернулись съ лукаво-капризными минами. Они видимо насчетъ акъ-саяка перекидывались между собою какими-то критическими замѣчаніями и подсмѣивались надъ нимъ. Тотъ еще деликатнѣе повторилъ свою просьбу, дескать, уши и глаза наши алчутъ насладиться прелестями вашего благороднаго искусства, — но на сей разъ со стороны батчей это не вызвало даже и мимолетнаго вниманія. Видя, что просьба. одного не дѣйствуетъ, стали просить уже нѣсколько акъ-саяковъ, и просить усиленно, даже умиленно; но результатъ былъ столь же безуспѣшенъ. Дангарачи-баши между тѣмъ время отъ времени медлительно похлопывалъ пальцами о бубенъ. Тогда двое изъ нашихъ амфитріоновъ нарочно отправились въ уголъ къ батчамъ и очень почтительно открыли съ ними заискивающіе переговоры. Мальчишки очевидно ломались, желая, чтобы ихъ упрашивали больше и усерднѣе, и наконецъ добились-таки своего. Вѣроятно оно такъ нужно, такъ слѣдуетъ по этикету. Здѣсь вѣдь на все этикетъ.
Батчи поднялись со своихъ мѣстъ и вышли на середину террасы, сопровождаемые взрывомъ радостно торжествующихъ кликовъ и возгласовъ, даже какимъ-то восторженнымъ рычаніемъ и мычаніемъ своихъ ретивыхъ поклонниковъ.
— Э-э-эІ.. Якши!.. бай-бай якши!.. Куллукъ!.. Рахметъ куллукъ, таксыри! [179]— неслись со всѣхъ сторонъ разнообразныя восклицанія и воздушные поцѣлуи.
Изъ сегодняшнихъ наблюденій надъ пріемами батчей, по сравненію ихъ съ прежде видѣнными, я вывелъ заключеніе, что они всегда руководятся болѣе или менѣе общими и единообразными правилами. Такъ, обыкновенно начинается съ того, что, выступивъ предъ зрителей, они всегда становятся въ рядъ нечетнымъ числомъ, то есть по три, по пяти или по семи. Болѣе искусный танцоръ или запѣвало всегда въ серединѣ. Ординарный костюмъ — легкій ситцевый халатикъ, непремѣнно краснаго цвѣта съ какими нибудь разводами и красный большой поясъ; на головѣ парчевая съ золотомъ или серебромъ тюбетейка, изъ-подъ которой падаютъ на плечи длинныя кудри; передняя же половина темени плотно выстрижена или выбрита. О женскихъ костюмахъ не говорю, такъ какъ тутъ уже нѣтъ извѣстной условности и допускается болѣе фантазіи, роскоши и разнообразія; но надо замѣтить, что бухарцы вообще предпочитаютъ и ставятъ гораздо выше пляску въ мужскомъ костюмѣ, чѣмъ въ женскомъ. Танцуютъ всегда босикомъ, подъ аккомпаннментъ бубенъ и собственнаго пѣнія. Начинается всегда съ хороваго величанія присутствующихъ, гдѣ каждому поется соотвѣтственный комплиментъ и похвала красотѣ или достоинствамъ. Затѣмъ идетъ обыкновенная пляска, то есть медленное движеніе гуськомъ по кругу съ откинутою нѣсколько назадъ и въ сторону головой, съ легкими пригибаньями колѣнъ и плавнымъ выносомъ рукъ, то правой, то лѣвой, чтб похоже какъ бы на повелительные жесты. При этомъ всѣ зрители, сидя на пяткахъ, бьютъ тактъ въ ладоши и мѣрно поводятъ въ стороны головами. Танцоры нѣсколько'разъ мѣняютъ свое направленіе по кругу, берутъ направо назадъ и налѣво назадъ, принимаютъ въ ту или другую сторону, отступаютъ отъ зрителей пятясь затылкомъ и снова наступаютъ на нихъ всею шеренгой. Затѣмъ тактъ учащается, движенія плясуновъ становятся живѣе, рѣзче, порывистѣе и наконецъ переходятъ въ быстрое круженіе волчками, иногда въ присядку, подъ акоманииментъ усиленной дроби на бубнахъ. Послѣ этого вновь начинается пѣніе, иногда хоромъ, иногда соло, или дуэтомъ въ унисонъ и съ перекликами, въ которыхъ принимаютъ участіе и дангарачи. Потом опять плавныя движенія руками, станомъ и бедрами, опять прогулка гуськомъ по кругу и такъ далѣе до новаго бѣшенаго аллегро и волчкообразнаго круженія. Такъ повторяе нѣсколько разъ, вѣроятно до извѣстнаго условнаго количества однихъ и тѣхъ же пріемовъ, послѣ чего первое дѣйствiе, или такъ-называемая «катта-уинъ» [180]кончается. То гда челядинцы простилаютъ предъ зрителями на коврѣ полотенца и ставятъ на нихъ блюда съ дымящимся палау и чашки съ кумысомъ и бузой. [181]Во время этого угощенія батчи пользуются нѣкоторымъ отдыхомъ, но не всѣ, а поочередно, такъ одинъ или двое задаютъ во время закуски концерт и распѣваютъ разные нѣжные романсы и мадригалы. Мнѣ удалось добыть здѣсь нѣсколько такихъ, и чтобы дать чиателю нѣкоторое понятіе о томъ, чтйо это такое, я предлагаю ихъ въ переводѣ.
Вотъ, напримѣръ, какъ вамъ понравится хотя бы этотъ:
А вотъ нѣсколько въ другомъ родѣ:
Вотъ мадригалъ, обращенный къ мирзѣ: [182]
Въ томъ же родѣ, но въ болѣе поэтической формѣ:
179
То есть: хорошо! благодаримъ, усиленно благодаримъ повелителей нашихъ! Восклицаніе «э-э» вообще служитъ для выраженія похвалы, удовольствія, торжества и удивленія.
181
Буза — хмѣльно® напитокъ, въ родѣ молодаго пива, замѣняющiй сартаіь вино, запрешенное Кораномъ. Приготовляется буза преимущественно изъ проса, которое заваривается и заквашивается, а затѣм, при броженіи, разбавляется водой. Дѣлаютъ ея также изъ риса и кукурузы.
183
Тростинка, замѣняющая на мусульманскомъ Востокѣ перо, называется калямъ, а пиналъ для письменныхъ принадлежностей и чернильница — калямданъ.
184
Рахиль, это створчатая подставка на шарнирѣ, въ родѣ пюпитра или аналоя, на которую кладется киига. Въ вертикальномъ разрѣзѣ раскрытая рахиль имѣетъ видъ буквы X. Верхнія щеки ея охватываютъ, какъ бы обнимаютъ, переплетъ развернутой для чтенія книги.