5) Въ книгѣ Хафтъ-Иклимъ (семь частей свѣта) сказано, что Самаръ, родомъ изъ Ямана Іеменъ (въ Аравіи), царскаго происхожденія, пришелъ въ Согдъ со своимъ войскомъ, нашелъ тутъ древній городъ, отказавшійся впустить его въ ворота. Тогда Самаръ осадилъ этотъ городъ, взялъ его приступомъ, истребилъ его зданія и вскопалъ или срылъ городскія стѣны, послѣ чего основалъ на томъ же мѣстѣ новый городъ и назвалъ его Самаръ-Кандъ, то есть Самаромъ вскопанный. [19]
6) Великій «джемшидъ» (патріархъ) Феридунъ имѣлъ трехъ сыновей: Тура, Сальма и Ираджа (или Иради), между которыми еще при жизни своей раздѣлилъ все свое царство. Туру отдалъ Туранъ (Туркестанъ съ Китаемъ и Монголіей), Сальму Румъ (Малую Азію), Магребъ (Африку) и Френгистанъ (Европу), а Ираджу — Иранъ (то есть всю страну отъ Персидскаго залива до Инда) и при этомъ дѣлежѣ опредѣлилъ границей между Тураномъ и Ираномъ рѣку Джи-гхунъ (Аму-Дарью), [20]которую будто бы самъ и прокопалъ. Затѣмъ, желая для своего сына Тура укрѣпить какой-нибудь городъ, Феридунъ пришелъ на Зарявшанъ, гдѣ по близости нашелъ развалины какого-то древняго города, на которыхъ и основалъ Самаркандъ. {1}
7) Въ Тарихи Наръ-Шахи (исторія Бухары) сказано, что Самаркандъ былъ основанъ Кай-Коусомъ, сыномъ Кай-Кобада, и къ этому примѣшивается очень драматическая и трогательная исторія приключеній Сіауша, сына Кай-Коуса, который, женясь на дочери Афросіаба, принцессѣ Френгисъ, получилъ отъ тестя въ удѣлъ обширную область съ главнымъ городомъ Самаркандомъ, и этотъ городъ былъ имъ изукрашенъ дивными произведеніями архитектурнаго искусства. Персидскіе источники (Шахъ-Наме, Бунъ-Дехешъ и проч.), говоря то же самое, только еще пространнѣе, не сходятся съ мусульманскими (туранскими) источниками лишь въ названіи удѣльнаго города Сіауша и называютъ его Шарсаномъ. Что же до Афросіаба, который является дѣйствующимъ лицомъ въ исторіи приключеній Сіауша, то, по естественнымъ законамъ человѣческаго существованія, онъ уже не могъ быть въ живыхъ во времена Кай-Коуса, и очевидно, что народная легенда приписала своему любимѣйшему герою дѣянія совершонныя во времена уже значительно позднѣйшія какими либо другими дѣятелями.
8) Затѣмъ авторъ Самаріи говоритъ, что по другимъ (?) источникамъ основателемъ Самарканда былъ царь Каршасыбъ, открывшій здѣсь алебастръ, который онъ и приказалъ употреблять на украшенія городскихъ стѣнъ. [21]Про него же повѣствуютъ, что онъ воздвигъ большую стѣну между городомъ Туркестаномъ и Маверо-ун-нагромъ. [22]
9) Наконецъ покойный А. И. Хорошхинъ [23]приводитъ (стр. 202) слѣдующія слышанныя имъ преданія о происхожденіи названія города: 1) «Жилъ-былъ царь; звали его Самаръ, а царицу звали Кандъ, и они основали Самаркандъ». 2) «Жили-были два брата, Самаръ и Камаръ, люди добродѣтельные. Они подвизались въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ теперь Самаркандъ, и основали этотъ городъ, который и зовется по ихъ имени, а сами попали въ святые, и могила ихъ доселѣ находится въ Самаркандѣ, въ медрессе Разынъ-Суфи». И дѣйствительно, самаркандцы показываютъ въ данномъ мѣстѣ древнюю могилу, на которой читается имя Самара, начертанное куфическими письменами, и убѣждены, что тамъ погребенъ святой основатель ихъ города.
По объясненію моего ученаго знакомца, Абдуллъ-Аффарт Ходжеева, слово самаръ, общее всѣмъ туранскимъ нарѣчіямъ, употребляется въ смыслѣ плодовитый, плодоносннй, полезный, а кендъ, переиначенное арабами въ кандъ, значитъ поселеніе, городъ, и такимъ образомъ Самаркандъ или по-узбекски Самаркендъ въ наиболѣе близкомъ переводѣ, будетъ Плодоносный городъ, какъ Ташкентъ — Каменный городъ, а Нимкендъ — Зеленый городъ, Яны-кендъ — Новый городъ я т. и. А. П. Хорошхинъ тоже говоритъ, будто и по-арабски слово сямяръ значитъ плодъ, а кандъ — сладкій, сахарный, равно какъ и по-узбекски кандъ значитъ сахаръ. Мнѣ кажется, что объясненіе Абдуллъ-Аффаръ Ходжеева, въ особенности если принять во вниманіе положеніе Самарканда близь Міанкаля, плодоноснѣйшей части богатой Зарявшанской долины, будетъ всего проще и всего ближе къ истинѣ, безо всякихъ царей или братьевъ Самаровъ, составляющихъ прямой продуктъ мѣстной легенды. Во всякомъ же случаѣ, несомнѣнно то, что Самаркандъ есть одно изъ древнѣйшихъ въ мірѣ человѣческихъ поселеній, и уже во времена Александра Македонскаго, въ 329 году до Р. X., находился на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ и теперь находится собственно мусульманскій городъ, а Миранда, или Мараканда грековъ, примыкала къ туземному городу съ западнаго и юго-западнаго конца его, то есть стояла тамъ, гдѣ теперь находится русская часть Самарканда. Въ этомъ убѣждаютъ и нѣкоторые предметы греческаго происхожденія, находимые въ землѣ на русскомъ участкѣ, и свидѣтельство Тюря-Ходжа-Агляма въ его Самаріи, гдѣ говорится, что стѣна Кіамать-Диваль, существующая и понынѣ близь лагернаго мѣста нашихъ войскъ, въ восьми верстахъ отъ сартовскаго города, составляла при владычествѣ грековъ крайнюю черту ихъ Мараканды. Да и самое имя «Мараканда», мнѣ кажется, есть не что иное, какъ все то же восточное «Самаркандъ», искаженное произношеніемъ грековъ, подобно тому какъ и мы теперь, принаравливаясь къ особенностямъ своего выговора, искажаемъ многія названія туземцевъ и передѣлываемъ, напримѣръ, Дизагхъ въ Джузакъ и т. и. Что же до древняго Афросіаба, то есть основаніе предполагать, что уже во времена Александра Македонскаго онъ составлялъ либо одну изъ крайнихъ частей города, либо, еще вѣрнѣе, его сѣверное предмѣстье; иначе, конечно, не сохранилось бы и его имя, пережившее цѣлыя тысячелѣтія. Во времена же Тимура (ХІV вѣкъ) Афросіабъ былъ тѣмъ же, что и теперь, то есть забытымъ пустыремъ и кладбищемъ.
Вообще, на основаніи даже тѣхъ немногихъ археологическихъ разслѣдованій, какія были произведены здѣсь русскими, можно со значительною долей вѣроятія сказать, что городъ давнымъ-давно, еще не на исторической памяти, передвинулся съ Афросіаба болѣе къ западу и къ югу, и что съ тѣхъ поръ Афросіабъ, въ своихъ южныхъ окраинахъ, уже много и много вѣковъ служитъ для Самарканда мѣстомъ погребенія мертвыхъ. Да и весь нынѣшній Самаркандъ вообще стоитъ на сплошномъ великомъ кладбищѣ, гдѣ въ теченіе тысячелѣтій погребались и коренные обитатели города и наплывные, пришлые, въ числѣ коихъ уже на исторической памяти прошло столько разнохарактерныхъ, разноплеменныхъ завоевателей этого прелестнаго уголка, этого, по выраженію восточныхъ поэтовъ, «рая земли», который издревле служилъ одною изъ первыхъ станцій на пути великихъ переселеній первобытныхъ народовъ съ плоскихъ возвышенностей Памира, и къ которому испоконъ вѣковъ тянуло инстинкты завоевателей, благодаря его красотѣ и крѣпкому отъ природы положенію за грядой Чупанъ-Ата. съ одной и съ Шарсабизскимь хребтомъ съ другой стороны, въ плодоноснѣйшей долинѣ Зарявшана.
Миновавъ пустыри и кладбища Афросіаба, мы снова спустились съ его возвышенностей уже въ настоящій городъ, мимо небольшой каменной часовни надъ могилой Хазряти-Хызра (Хозрой), покровителя и заступника всѣхъ странствующихъ и путешествующихъ, и мимо какой-то бѣлой мечети, расположенной справа на спускѣ, рядомъ съ какими-то большими, сложенными изъ кирпича саркофагами, надгробными плитами и мазарками. [24]Но становилось уже темно; разсматривать предметы было затруднительно, и потому пришлось умѣрить свое любопытство до завтра.
Въ шесть часовъ вечера мы подъѣхали къ дому начальника самаркандскаго округа, генералъ-маіора Н. А. Иванова, который радушно предложилъ намъ свое гостепріимство.
II. Въ Самаркандѣ
Самаркандъ въ картинахъ Верещагина. — Хазряти Шахи-Зинда, усыпальница Тимуридовъ. — Братья-ревуны и дервиши-дувана. — Нижній порталъ Шахи-Зинда, ея лѣстница и мавзолеи. — Рѣзныя двери мечети Кусама. — Часовня и гробъ св. Кусама. — Замокъ-рыба и его эмблематическое значеніе. — Легенда о св. Кусамѣ и пророчество Хазряти-Езеви о пришествіи русскихъ. — Бунчукъ Кусама, какъ талисманъ противъ неплодія. — Покаянноѳ подземелье и кающійся добровольный заточникъ. — Коранъ, писанный рукой отца нынѣшняго эмира бухарскаго. — Священное дерево Камчинъ. — Мечеть Биби-ханымъ и падающіе минареты Улугъ-бека. — Эстетическій вкусъ средне-азіятовъ ихъ страсть къ грандіозному и ихъ художественныя традиціи. — Кладбище Чиль-Духтарамъ. — Куфическія, сульсскія и магалинскія надписи Самарканда. — Слои цивилизацій древняго и новаго міра, погребенныхъ на почвѣСамарканда.
19
Самаръ-Ярашъ Абу-Карибъ, современникъ персидскаго царя Дарія Гистаспа (620 лѣтъ до Р. X.), покорилъ его и изъ Персіи пошелъ. въ землю Синовъ (Монголію или Китай). Жители Согдіаны, окопавшись высокимъ валомъ, вздумали преградить путь побѣдителю, по за эту дерзость были всѣ перерѣзаны, а городъ ихъ разрушенъ. Въ память этого событія вся область Согдіаны была названа Самаръ-Кандомъ (разгромъ Самара). Герой, перешагнувъ черезъ трупы и развалины, вступилъ въ землю Синскую. См. Религіи древняго міра, соч. архимандрита Хрисанѳа (т. IV, 236), который заимствуетъ это сказаніе изъ Исторіи Араспа въ Персіи.
20
Джи-гхунъ, джо-гхунъ и джан гхунъ въ туркестанскихъ нарѣчіяхъ употребляется въ значеніи міровой, всемірный, всесвѣтный. И у насъ въ Сибири джиганомъ называется бывалый бѣглый каторжникъ, въ смыслѣ пройди-свѣтъ. Относительно же Аму-Дарьи, ея древнѣйшее названіе Джи-гхунъ достаточно указываетъ на великое международное и, такъ сказать, мировое значеніе этой рѣки въ исторіи древнѣйшаго періода Азіи.
21
И дѣйствительно, на Афросіабѣ нерѣдко находятъ въ почвѣ, разрытой водомоинами, остатки лѣпныхъ орнаментовъ совершенно оригинальнаго стиля, сдѣланныхъ изъ алебастра.
22
Арабское названіе Трансоксаніи или собственно страны, лежащей между рѣками Аму и Сыромъ.
24
Такъ называются въ Средней Азіи небольшія глинобитныя или кирпичныя часовни-мавзолен надъ чьимн либо могилами. Въ киргизскихъ степяхъ такія мазарки, называемыя тамъ еще муллушками, служатъ для путниковъ опознательными пунктами въ дорогѣ.