— Вы слушаете его телефоны?
— Да, все.
— Он вел переговоры о переброске груза в Рим?
— Нет. Таких разговоров не зафиксировано, — уверенно ответил Склянский. Странно, подумала Альбина, но он мог провести переговоры и минуя прослушивание. Даже наверняка должен был так сделать.
— А, как он вам показался?
— Пока не знаю. Но верхним чутьем чую, с ним что-то не то… — подумав, как-то неуверенно ответил Склянский. Обычно его высказывания отличались полной определенностью, свойственной человеку, убежденному в своих суждениях.
— Прошу вас ускориться. По возможности… — с чувством попросила Альбина, закончив разговор.
Такого за ней не водилось, она никогда раньше его не подгоняла, отметил Склянский, сделав соответствующий вывод.
* * *
В воздухе плыл аромат свежезаваренного кофе.
Альбина сидела у себя в кабинете в удобно обтекающем ее формы кресле эпохи Людовика ХІV с изящно изогнутой высокой спинкой и ножками в виде львиных лап. Ее письменный стол красного дерева с простыми и крупными формами стиля Луи-Филиппа стал для нее незаменим для размышлений и работы. Перед собой, как в пасьянсе, она разложила и внимательно рассматривала фотографии Напханюка. Склянский постарался и снял его в разных, порой весьма забавных обстоятельствах. Фотографии беспристрастно отражали, до чего быстро и неприятно менялось выражение его лица. Что это, быстрая смена эмоций или масок, особенности ракурса или подсветки, а может, своеобразие мимики, связанное с индивидуальным строением лица?
На одной из фотографий, сделанной через окно офиса, был изображен что-то говорящий Напханюк. Повернувшись в три четверти, он орлом восседал за массивным, заваленным бумагами столом. Перед ним стояла, покорно понурив голову очень красивая женщина. У него было напряженное, жесткое выражение лица, такому человеку не свойственна жалость и снисхождение. Глядя на его профиль, Альбина пришла к выводу, что это беспощадный и вовсе не глупый субъект. Наряду с этим, губы, форма носа и подбородок указывали на низменное сластолюбие и храбрость, граничащую с дерзостью и легкомыслием. Подобный тип лица встречается у людей с заниженным порогом опасности.
Она поставила перед собой на столе резной серебряный пюпитр с наиболее удачной фотографией, где Напханюк был снят анфас. Рядом улеглась золотая статуэтка сфинкса, глядящий из глубины тысячелетий получеловек, полузверь — символ тайны и абсолютного молчания. Альбина отпила кофе из светло-зеленой майоликовой чашки. Задумавшись, она подержала чашку в руке, а затем поставила ее на такое же, штучной работы блюдце. Густой темно-коричневый напиток контрастировал с ослепительной белизной внутренней поверхности чашки. В последние дни она ловила себя на том, что постоянно повышает крепость настоя, переходя от одного сорта кофе с повышенным содержанием кофеина, к более сильному. При этом она обратила внимание, что чрезмерно крепкий кофе затрудняет переключение с одной темы на другую, зато ускоряет темп работы по одному конкретному направлению.
Изучая лицо, по взгляду, прикусу, смыканию губ, можно многое узнать о человеке. Существует закономерное соответствие между внешностью и скрытыми особенностями характера. Никому не дано скрыть свою суть полностью, скрывается лишь то, что можно заметить при поверхностном взгляде. Внимательно вглядываясь в черты лица Напханюка, Альбина пыталась понять, кто этот человек, путем интеграции и построения гипотез смоделировать его мысли и возможные действия. Предвидеть события — значит иметь возможность ими управлять. Тайные пружины, двигающие механизмом любого мошенничества, давно и хорошо известны. Все ситуации более или менее стереотипны, и разнятся лишь неизбежно связанными с экстремальными обстоятельствами парадоксами. Исходя из этого, в принципе не сложно проникнуть в суть побуждений, движущих поступками человека, но отнюдь не в его душу. При кажущейся похожести, и даже одинаковости мыслей и поступков, люди порой не поддаются прогнозу. Здесь не поможет никакое ars conjectandi[16].
В это время на ее столе зазвонил городской телефон. Альбина никогда не вела важных разговоров по городскому телефону, в крайних случаях, пользовалась мобильным. Она знала, что телефоны и подслушивание телефонных разговоров изобрели одновременно. К тому же, есть категории людей, чьи телефонные аппараты постоянно прослушиваются. Часто это журналисты, сотрудники некоторых посольств, да и мало ли кто еще. Но чаще всего под прослушивание попадают объекты оперативных разработок, куда она могла отнести и себя. Имея основания подозревать, что и к ней «прислушиваются», она никогда не выдавала своей осведомленности об этом, а напротив, старалась использовать своих «подслушивателей» в своих интересах, подбрасывая им выгодную ей информацию или дезинформацию. Никогда не забывая об ухищрениях тех, кто занимается всеобщим надзором, она не предполагала, что могут осуществлять подслушивание не только ее телефона, но и непосредственно ее квартиры. Нет ничего более опасного, чем мнимая безопасность.