— Смотрите-ка, — сказала женщина-призрак. — Вино уже принесли.
Она показала на маленький столик позади Мирчи и его блондинки. На столике стоял поднос с бутылкой вина и бокалами.
— О чем вы? — спросила я, с трудом отводя взгляд от Мирчи. — Вы намекаете на то, что вино отравлено?
— Она сказала, что останется до тех пор, пока вино не будет выпито, но, возможно, ей не хватило запаса энергии, — с довольным видом ответила дама.
Мне показалось, что я слышу ее мысли: «Так, один долой, остался еще один».
Я же думала только об одном: как спасти Мирчу от грозившей ему опасности. Страх настолько поглотил меня, что я сломя голову выбежала из ложи и едва не врезалась в Приткина, который стоял в коридоре, тревожно оглядываясь по сторонам. В последний момент маг успел увернуться, иначе мы оба грохнулись бы на пол.
— Пусти! — крикнула я, пытаясь высвободиться из его рук. — Пусти, мне нужно к нему!
— Я же велел тебе держаться от него подальше. Или ты хочешь спятить окончательно?
— Тогда спаси его сам, — сказала я, подумав, что маг, вероятно, прав.
Возможно, мне и в самом деле не следует заходить в ложу.
— Там стоит бутылка вина, оно отравлено! Убери его!
Не знаю, может ли вампир погибнуть от яда, но в тот момент я об этом не думала.
Маг взглянул на меня, и я поняла, что сейчас у меня будут неприятности.
— Если я заберу вино, ты поклянешься, что ответишь на все мои вопросы, не перемещаясь во времени и не пытаясь меня убить, заколдовать, проклясть или что-нибудь в этом роде?
Я заморгала.
— Ты хочешь со мной поговорить? — Дело в том, что мы еще ни разу не разговаривали. Мы дрались на ножах, стреляли друг в друга, но никогда не разговаривали, — О чем? — спросила я, но Приткин лишь зло улыбнулся. Он загнал меня в угол и знал это. — Хорошо, давай поговорим. Но при условии: если ты сам не станешь в меня стрелять или не попытаешься утащить с собой, чтобы отдать кругу… или кому-нибудь еще. Да, и вот еще что: не думай, что впереди у нас целая вечность. Один час — ни больше ни меньше.
— Согласен.
Следует отдать ему должное — маг не стал тратить время попусту, а сразу нырнул за портьеру. Последовало несколько томительных минут. Наконец я не выдержала и зашла в соседнюю пустую ложу, чтобы хотя бы оттуда посмотреть, что происходит с Мирчей. Как выяснилось, ничего хорошего.
На сцене тощий Макбет с обвислыми усами начал свой кровавый монолог, а в это время блондинка угрожала Приткину ножом, приставив его к горлу мага. От зрителей, сидевших в партере, ее закрывал Мирча, но мне из ложи все было видно как на ладони.
Не успела я придумать, что теперь делать, как ситуация изменилась, причем в худшую сторону. Мирча начал откупоривать бутылку с вином. Его взгляд был направлен на мага, губы слегка улыбались. Что-то в его взгляде мне не понравилось. Мирча всегда считал, что степень наказания должна в точности соответствовать тяжести преступления, и, значит, если он решил, что Приткин хотел его отравить, то не задумываясь заставит мага выпить содержимое бутылки, а потом будет смотреть, что получится.
Честно говоря, Приткин вполне мог за себя постоять, но ему явно не хотелось привлекать к себе внимание публики. Похвальная позиция — никогда не вмешиваться в ход истории, но сейчас она могла сыграть с ним в злую шутку. Тут я вспомнила, что я пифия, хоть и временно, и решила, что не дам магу погибнуть. В другой раз я бы и глазом не моргнула — пусть его убивают, но ведь в ложу он вошел по моей просьбе, и, стало быть, его смерть будет на моей совести.
Я вздохнула и вскинула руку. Из браслета тут же вылетел маленький кинжальчик и выжидательно завис в воздухе, еле слышно жужжа от возбуждения. Я же пребывала в нерешительности — а что, если вместо бутылки кинжал поразит Приткина? Ведь когда-то они воевали на одной стороне.
— Просто разбей бутылку, — решительно приказала я. — Не трогай волшебника, понял?
Кинжал чуть качнулся вверх-вниз, что я восприняла как знак согласия. В следующее мгновение он пулей влетел в соседнюю ложу и врезался в бутылку с вином, которую Мирча уже поднес к губам Приткина. Раздался звон, брызнули осколки, и красная жидкость залила пальто мага и белоснежную рубашку Мирчи. Тот резко обернулся — и увидел меня. Хотел что-то сказать, но промолчал и лишь в изумлении таращил глаза.
К несчастью, мой кинжал не стал следовать его примеру, а решил проявить собственную инициативу. В это время Макбет как раз произнес: «Что в воздухе я вижу пред собою? Кинжал!»[3] И тут мой сверкающий ножик метнулся через весь зал, пролетел над головами изумленных зрителей, вызвав испуганные возгласы, и завис перед лицом потрясенного Макбета. Затем слегка покачался, словно отвешивая поклоны, и спокойно вернулся ко мне. Зал взорвался аплодисментами, в которых потонули дальнейшие реплики актера.
Едва кинжал занял свое место, как я ощутила знакомое головокружение и чувство дезориентации — приближалось смещение во времени.
— Возьми меня за руку! Скорее! — крикнула я Приткину. — Начинается перемещение!
Маг одним прыжком отскочил от блондинки, которая стояла как раз между нами, закрывая ему путь к отступлению, но волшебника это ничуть не смутило. Совершив невероятный кульбит, Приткин запрыгнул на ближайшее свободное кресло, оттолкнулся от него и приземлился на барьер, разделяющий ложи; там он закачался, теряя равновесие, но я вовремя схватила его за руку. В следующее мгновение мы уже летели во времени.
Глава 3
Мы кучей свалились на белый плиточный пол. Рядом с моим носом шлепнулось что-то мягкое. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть нечто бледно-розовое… В следующий момент я взвизгнула и отчаянно поползла прочь, сильно толкнув Приткина. Чья-то скрюченная рука цвета и текстуры серого камня подхватила предмет и вернула его на серебряный поднос.
— Посторонним сюда нельзя, — произнес скрипучий баритон.
Я не ответила, с ужасом глядя на блюдо, наполненное отрезанными пальцами, которое сжимала рука с длинными кривыми когтями; лучше бы я присмотрелась к зеленовато-серому, словно замшелый камень, лицу, торчащему над подносом. От виска до шеи его пересекал широкий шрам, на лбу торчал один-единственный желтый глаз, а над ним — два кривых рога. Что и говорить, такое не каждый день увидишь. Но я не могла отвести глаз от блюда.
И x был о около двадцати — отрезанных указательных пальцев, переложенных кусочками хлеба. Каждый палец был аккуратно завернут в лист салата ромэн. Сэндвичи с пальцами, подумала я. К горлу подкатила тошнота, и у меня вырвался истерический смешок.
Я огляделась. Кажется, мы попали на кухню. Еще одна тварь цвета замшелого камня — на этот раз с гощими зелеными глазами и широкими крыльями, как у летучей мыши, — стоя на невысоком стульчике, что-то месила в миске, формуя из этой массы небольшие колбаски, похожие на пальцы. К этому времени мой застывший от ужаса мозг начал постепенно оттаивать.
— Ох, слава богу, — прошептала я, бессильно опуская голову на плечо Приткина. — Это же паштет!
— Где мы? — спросил он, помогая мне подняться.