Для осмотра люка пришлось лезть по горло в ледяную воду. Убедившись, что горловина люка исправна, Федоров решил, что румпельное отделение осталось незатопленным, а вода в кают-компанию попала при крене через открытые полупортики, которые отдраили по сигналу «отражение минной атаки» и не успели задраить после взрыва. Федоров приказал задраить полупортики и по мере выравнивания крена организовал выкачивание воды брандспойтами.[1] За те же самые мероприятия командир «Цесаревича», капитан 1 ранга Григорович был награжден сразу же после боя мечами к ордену Св. Владимира 3-й степени.
Отсутствие дока в Порт-Артуре (в Порт-Артуре дока) для броненосцев крайне затрудняло ремонт повреждений у «Цесаревича» и «Ретвизана», поскольку такой ремонт предстояло проводить в кессонах.
Постройка кессона для «Ретвизана», получившего пробоину в носовой части, где борт был почти «прямостенным», была относительно легкой. Что же касается «Цесаревича», то многие специалисты сомневались в возможности подведения кессона под его пробоину, поскольку, не говоря уже о чрезвычайной сложности кормовых обводов броненосца, возникала необходимость пропустить через кессон гребной вал корабля. Малейшая ошибка при этом в обводе кессона и любая неточность при его установке могли привести к деформации гребного вала и к выходу «Цесаревича» из строя по меньшей мере до первого докования.
Прибывший вместе с адмиралом Макаровым во главе группы рабочих Балтийского завода корабельный инженер Кутейников Н. Н. решил все сомнения. Под его руководством для ремонта «Цесаревича» был построен кессон длиной тридцать шесть футов, шириной в верхней части четыре фута, в нижней части в корме — тридцать футов, в носу — шестнадцать футов и высотой тридцать пять футов. Своей кормовой поперечной стенкой кессон был надет на дейдвуд броненосца, для чего в этой стенке была сделана вырубка с дверцею на двух петлях, которую водолазы закрыли, забили клиньями и законопатили при установке кессона к пробоине 21 марта 1904 года. Глубина погружения кессона составила семь метров. Из-за большого давления воды и неплотностей вокруг дейдвудного вала, кессон постоянно тек так, что не успевали откачивать воду.
Адмирал Макаров, осмотрев кессон, приказал вырубить два круглых отверстия для стока воды в переборке, отделяющей помещение арсенала от машинного отделения. По мере накопления, воду спускали в машинное отделение, а затем отверстия забивали пробками. Работы по ремонту броненосца начались 24 марта вырубкой и выжиганием поврежденных взрывом частей корпуса. Вырубка велась вручную, а выжигание — с помощью вольтовой дуги. В кессоне стояла страшная духота. От вентиляционных шлангов пришлось отказаться, так как они еще более увеличивали немыслимую тесноту в кессоне. Грохот ручной и пневматической рубки, испарения от выжигания набора угольными электродами вольтовой дуги, повышенная влажность — все приводило к повышенной утомляемости рабочих, к частым сменам, а в итоге — к медленному ходу работ. Для выпрямления загнутых внутрь листов наружной обшивки, их долго нагревали керосиновыми форсунками, а затем отжимали 50-тонными домкратами. Дока рабочие, работая круглосуточно в кессоне, делали, казалось бы, невозможное для введения «Цесаревича» в строй, между адмиралами Макаровым и Алексеевым разгорелась склока по поводу кандидатуры нового командира «Цесаревича» в связи с предстоящим производством в контрадмиралы капитана 1 ранга Григоровича. Адмирал Макаров выдвигал на эту должность своего старого соплавателя и сотрудника капитана 2 ранга Васильева — в прошлом командира ледокола «Ермак». Адмирал Алексеев в свою очередь пытался выдвинуть на этот пост бывшего флаг-капитана эскадры Тихого океана, капитана 1 ранга Эбергарда (будущего командующего Черноморским флотом). Макаров, как обычно, грозил отставкой и апеллировал к царю, и в итоге было утверждено назначение командиром «Цесаревича» капитана 2 ранга Васильева.
Однако, когда 27 марта капитан 1 ранга Григорович вступил в должность командира Артурского порта, капитан 2 ранга Васильев не успел принять у него дела, так как 30 марта он погиб вместе с Макаровым при взрыве «Петропавловска». После гибели капитана 2 ранга Васильева, командиром на «Цесаревич» был назначен капитан 1 ранга Эбергард, занимавший к этому времени пост флаг-капитана при адмирале Алексееве в Мукдене. Эбергард, задержавшийся с передачей дел, не успел до блокирования Порт-Артура вступить в командование броненосцем. Таким образом, после ухода капитана 1 ранга Григоровича, то есть, с 27 марта весь гигантский объем работ, связанный с ремонтом «Цесаревича», лег на плечи старшего офицера броненосца, капитана 2 ранга Шумова, исполнявшего обязанности командира до 11 мая, когда на «Цесаревича» был назначен новый командир — капитан 1 ранга Н. Иванов — в прошлом командир крейсера «Диана».[2]
1
Через семь с половиной лет после начала русско-японской войны, 18 августа 1911 года капитан корпуса, инженер-механиков флота П. Фёдоров был награжден Георгиевским крестом 4-й степени за «принятие мер к спасению от потопления эскадренного броненосца «Цесаревич», получившего опасную подводную пробоину от взрыва неприятельской мины».
2
Первый командир «Цесаревича», капитан 1 ранга Иван Константинович Григорович (1853-1930) — был одним из наиболее выдающихся офицеров Русского Флота, вложивших все силы в дело возрождения флота после его почти полного уничтожения в русско-японской войне. Занимая с 19 марта 1911 года пост морского министра, адмирал Григорович провел гигантскую работу по созданию небольшого, но хорошо оборудованного флота, способного прикрыть подступы к Петербургу и обеспечить общие стратегические Замыслы России в период Первой мировой войны. Несмотря на правительственную чехарду, адмирал Григорович занимал свой пост вплоть до падения монархии в феврале 1917 года и был, по меткому выражению Ленина, единственным умным человеком во всем царском правительстве.