Из отзывов о книге «В открытом море»:
«Идеально сбалансированное произведение… по сути дела, литературный эквивалент акварелей Тёрнера».
«Удивительная книга. В ней едва ли больше 50 000 слов – она написана с поистине маниакальной экономностью, отчего кажется даже еще короче, – однако в этих словах чувствуется невероятная сила, как бы загнанная внутрь, но то и дело прорывающаяся в форме небольших жестко контролируемых взрывов. «В открытом море» – восхитительное творение Пенелопы Фицджеральд, в котором есть мощь и гибкость, человечность и зрелость, щедрость и изящество».
«Роман, отличающийся хрупкой оригинальностью, прозрачностью, экспрессивностью и поистине восхитительными вспышками иронии».
«Она создает такие литературные произведения, когда кажется, что идеал почти достигнут, причем делает это столь ненавязчиво, как умеет лишь истинный виртуоз, и ощущать ткань ее романов – чистое наслаждение».
Посвящается «Грейс» и всем тем, кто на ней плавал и жил
Глава первая
– Итак, мы, видимо, должны предположить, что Дредноут просит нас совершить нечто недостойное? – спросил Ричард.
Дредноут радостно закивал; он был счастлив, что остальные так быстро его поняли.
– Это же просто для того, чтобы продажа могла состояться. По-моему, только так можно обойти возникшую проблему. Если, конечно, все присутствующие согласятся не упоминать о том, где у меня основная течь, или хотя бы не поднимать этот вопрос при покупателях, пока те впрямую не заинтересуются, есть ли на судне протечки.
– И в связи с этим вы, значит, хотите, чтобы мы утверждали, будто на вашем «Дредноуте» никакой течи нет? – терпеливо уточнил Ричард.
– Ну, «никакой» – это слишком сильно сказано…
Все собрания обитателей плавучих домов отчего-то естественным образом – столь же естественным, как приливы и отливы, – всегда проходили именно на этом судне, бывшем минном тральщике, великолепным образом переоборудованном под жилье и носившем имя «Лорд Джим». «Лорд Джим» уже одним своим видом служил постоянным и ощутимым упреком жителям соседних барж: он всегда сверкал безупречной чистотой и постоянно обновляемой серой краской; он обладал почти в два раза большим водоизмещением, чем прочие суденышки, горделиво возвышаясь над ними; и наконец, Ричард, его хозяин, в своем в высшей степени пристойном темно-синем блейзере точно так же возвышался среди собравшихся на палубе людей и явно среди них доминировал. Сам он, впрочем, никоим образом к этому не стремился, как не стремился и к связанной с этим ответственности за соседей. Однако старые баржи, стоявшие в затоне Баттерси-Рич, куда выходили окна многих прекрасных домов на набережной, всегда привлекали к себе особое внимание чиновников из Управления лондонским портом, в связи с чем обитателям этих барж требовалось, естественно, соблюдать вполне определенные и, в общем, необходимые нормы поведения. Впрочем, сам Ричард последним из всех людей на суше и на воде стал бы кому-то эти нормы навязывать. Но кто-то же должен был следить за порядком? А в данный момент никто из соседей Ричарда не смог бы этот священный долг исполнить. К счастью, ему самому объяснять, что такое долг, вовсе не требовалось. Понять это Ричарду давно помогли и служба во время войны в RNVR[15], и собственный темперамент.