Жаль, что домашние заботы отнимают надежду видеть Лидию Ивановну и Вас этим летом в Париже.
Может быть, еще все и устроится, и Вы снова получите возможность посетить Европу?
Шлю мой дружеский привет Лидии Ивановне и Вам.
Ваш Ю. Терапиано
74
13. III.65
Дорогой Владимир Федорович,
Отвечаю на Ваши вопросы.
Pipifax пишется с «х».
Антонин Петрович Ладинский (1896–1961) скончался в Москве 4 июня 61 г.
О Новелле Матвеевой[385] я ничего не знаю.
Адрес Злобина — знаю старый, т. к. очень давно его не видел и не знаю, где он сейчас и что с ним.
Zlobine, 30, Rue Hamelin, Paris 16е.
Только что получил Ваше письмо от 10 марта: Ирине Владимировне все передал.
Адреса Райса не знаю[386], я его никогда не вижу и вообще не симпатизирую его пониманию литературы.
Ирина Владимировна Вам напишет. Она дает свое согласие. Она совсем не была обижена, а просто сама находилась в «неписательном» состоянии для переписки.
Тут главное — «На берегах Невы».
Она пишет, переделывает, дополняет, а нужно бывать в «Р<усской> мысли» каждую среду, т. е. времени как раз только на «берега» и хватает.
Теофиль Готье говорит о «броне гиппопотама» как о необходимом оружии поэта и вообще всякого пишущего. Нужно воспитывать в себе нечувствительность ко всяким внешним событиям, иначе жить нельзя.
Я прошел курс лечения, после которого мне стало легче. Надеюсь на весну и лето, будет тепло, и жизнь — какая-то жизнь в моем состоянии — снова станет возможной.
Книга И<рины> В<ладимировны> уже прокорректирована, а своей корректуры жду (впрочем, без большого волнения).
Сейчас меня занимают совсем иные, не литературные вопросы, но об этом можно лишь при встрече говорить, а писать — ничего не выйдет.
Литературная жизнь в Париже свелась к минимуму, т. к. почти никого уже нет и нет также и желания выступать, читать, спорить…
Но закрепить прошлое необходимо, и в этом должна помочь И<рина> В<ладимировна> своими «На берегах Сены».
У меня есть немало всяких материалов для «Сены», да и в памяти эта эпоха запечатлелась навсегда.
Ирина Николаевна и я шлем наш привет Лидии Ивановне и Вам.
Ваш Ю. Терапиано
75
31. V.65
Дорогой Владимир Федорович,
У Смоленского родственники — жена и сын, я думаю, они ничего не будут иметь против опубликования его стихов в том английском сборнике[387], который Вы составляете. Вот адрес М-me Смоленской (сына и его адреса я не знаю совсем).
М-те Т. Smolensky (Таисия Ивановна)
18, Rue Lacretelle, Paris XVе.
У Поплавского были родители и брат, — я их совсем не знаю. Литературным наследством его заведывает Николай Дмитриевич Татищев[388]. У меня только его старый адрес, спросите В. Мамченко: 23, Rue Pasteur, Meudon, S. et О. (Виктор Андреевич).
О лекции «русский футуризм» Blnstitut <d’Etudes> Slave я ничего не знаю и не слышал.
Если не ошибаюсь, я давал вырезку статьи Иванова «В защиту Ходасевича» Агуши, она мне ее потом вернула, вместе с другими данными ей документами.
Вырезка есть, но нет даты — и нигде не могу ее найти! Хочу сослаться на эту статью в одной главе II тома моих воспоминаний «en preparation»[389].
Татищев выпускает книгу Поплавского[390]. У него была рукопись, подготовленная самим П<оплавским>, с пометкой: «опубликовать через 25 лет». Теперь 25 лет со дня смерти П<оплавского> исполнились. Интересно, какова будет эта книга?
Что касается Оцупа — его жена куда-то исчезла, да и вообще она вела себя странно, так что ее молчание в ответ на Ваше письмо не удивительно.
Недавно был (29/V) вечер памяти Лермонтова[391].
Хорошо говорил Адамович, Зайцев заявил, что Л<ермонтов> был «не гением» и поэтом слабой формы, а вот прозаиком — гораздо лучшим!!
Одна дура (А. Горская[392]) составила и прочла на вечере стихотворение, состоящее из различных строк Лермонтова — «попурри» из его стихотворений. И не почувствовала даже, что творит…
Шлю мой привет Лидии Ивановне и Вам, надеюсь, что у Вас все благополучно.
Ваш Ю. Терапиано
76
31. VII.65
Дорогой Владимир Федорович,
Вот наконец настал мой отпуск в «Р<усской> мысли», и могу заняться запущенной в последнее время личной перепиской.
Надеюсь, Н. Татищев выслал уже Вам изданную им книгу Б. Поплавского.
Вышла недавно книга А. Гингера «Сердце»[393].
Сам Гингер умирает от рака у себя дома после бесплодного пребывания в госпитале.
Я сейчас же написал о «С<ердце>», чтобы доставить ему последнее удовольствие…
Но в книге есть много хорошего и своеобразного, так что это вовсе не отзыв «par complaisance» (дружеская).
Г ингер не умел и не хотел лезть вперед (как, например некоторые Е. К., Д., А…., но был поэтом для немногих. Кое в чем, конечно, например в его опытах с архаическими словами, я не согласен с ним, но и это порой интересно.
Не знаю, каковы «подпольные» советские поэты.
Но если они следуют новейшей западной поэзии, то, боюсь, они станут столь же невыносимы, как, например, «наши» французы, дошедшие до «хуже, чем худая проза», по выражению одного французского критика. Боюсь XX века — века уродства (и в живописи), шума, грохота, напора, массового, «blousons noires» («черных блуз», хулиганья).
У Вас в Калифорнии лето, а у нас — осень — 92 года — пишут в газетах — не было такого плохого лета. Мог бы уехать, но не стоит сидеть «под дождем» в гостинице!
Читали ли Вы «В<оздушные> пути»?
Не понимаю, почему Ахматова с такой явной злобой обрушилась на Г. Иванова? Чем он мог ее задеть? — «Копеечкой»? («П<етербургские> зимы»).
Ведь если он даже и ошибся — и у М<андельштама> не было дочери, — то этот слух в Париже знают все, его привезли после войны из России. А на «Тучке» он бывал постоянно — и т. д. Заодно А<хматова> задела и французскую писательницу «prix» (кажется, Гонкур) — жену Луи Арагона, Эльзу Триоле. Они — коммунисты, верно, но зачем же ругаться: — «какая-то триолешка наврала»?..[394] Арагон, говорят, хочет «реагировать». Боюсь, как бы он не напакостил ей по своей линии…
А наши — никто из лежавших на груди у Г. Иванова, например Померанцев, никак не реагировали на ахматовское выступление! Или гипноз имени столь велик? Или просто: в душе каждый литератор рад, когда ругают другого?
Желаю Вам хороших каникул и шлю привет Лидии Ивановне и Вам.
Ваш Ю. Терапиано
77
20. XI.65
Дорогой Владимир Федорович,
Мне не дали второй корректуры «Парусов», поэтому там 4 ошибки.
Сначала я, как водится, не заметил, а теперь — там, где могу — исправляю.
Эпиграф из Белого: его Вы уже заметили, — исправьте, пожалуйста, в книжке.
Стр. 17, примечание: «…Музыканты», в Киеве. — Иначе непонятно, где и почему «тишина побежденной столицы». Киев был завоеван, а не принял большевизм, как Петербург или Москва.
Стр. 32 (ошибка перепечатчицы) …И вдруг в руках мильоны красных роз. Как чудо…
385
Матвеева Новелла Николаевна (р. 1934) — московская поэтесса, двоюродная сестра Ивана Елагина.
386
Э.М. Райс поменял парижскую квартиру, переехав на 3 rue des ficoles, Paris 5е, и из-за переезда долго не писал Маркову; см. письма 25 и 26 в разделе: «“Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его…”: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955–1978)».
387
В это время Марков совместно с Мерриллом Спарксом готовили антологию русской поэзии в переводах на английский язык: Modern Russian Poetry: An Anthology with Verse Translations / Ed. and with introd. by V. Markov and M. Sparks. London: MacGibbon & Kee Ltd., 1966; Indianapolis (Indiana): The Bobbs-Merrill Company, Inc., 1967.
388
Татищев Николай Дмитриевич (1902–1980) — поэт, критик, близкий друг Б.Ю. Поплавского и хранитель его архива, опубликовавший после гибели Поплавского несколько его книг.
389
«Второй том» Терапиано был подготовлен Р. Герра и вышел после смерти автора, в 1987 г.
391
Посвященный М.Ю. Лермонтову и устроенный Союзом русских писателей и журналистов во Франции вечер прошел 29 мая 1965 г. под председательством Б.К. Зайцева.
392
Горская Антонина Алексеевна (урожд. Подерни, по мужу Гривцова; 1893–1972) — поэтесса. С 1917 г. жила в Персии, с 1922 г. в Париже.