Чем глубже ночь, тем больше собиралось соседей, привлеченных музыкой и желанием принять участие в рождественском веселье. Хосе Кабальеро здоровается с людьми, одетыми в почетную оливковую форму.
— Какая разница! Год назад желтые[34] убили племянника. До сих пор никто не знает, где его закопали. Сеньоры, мы же родились заново!
С Хосе пришли два его сына — Хосе Максимилиано девяти лет и десятилетний Альфредо. Они с большой гордостью вручают Фиделю на нужды аграрной реформы 6 песо и 80 сентаво, которые они заработали, выжигая в своей малюсенькой печке уголь для кооператива.
Фидель временами покидал нас, чтобы поговорить с другими крестьянами округи.
— Фиделю нравится в лесу, как оленю, — говорит угольщик Алинио.
Один из мальчишек показывает премьер-министру удостоверение бойца молодежного патруля. Это Альфонсо Бауса. На вопрос Фиделя он отвечает:
— Молодежные патрули созданы для защиты народа, для помощи аграрной реформе. Они защищают революцию.
Фидель внимателен ко всем. Ему хорошо с этими людьми. К Фиделю подходит какой-то старик из местных и говорит:
— Когда вы сражались в горах, я, говоря откровенно, не думал, что эта революция будет такой честной. Столько раз приходилось разочаровываться до этого! Я, как никто, знаю Сьенагу, но ее скоро будет не узнать. В Соплильяре уже есть 148 кооперативов, в Буэнавентуре — 190, а в Пальпите — более 80. Добавьте к этому шоссе, пляжи, народные магазины.
К двенадцати часам мы уже все сидели за столом из грубых досок, на котором лежал жареный поросенок, блюдо с юкой, салатом, редиской и рисом. Фруктовое вино и халва, купленная в народном магазине, — все национального производства.
Прошел первый год победившей революции. Не обошлось и без горестных переживаний: трагическое исчезновение майора Камило Сьенфуэгоса; гибель невинных граждан, вызванная диверсиями и воздушными нападениями пилотов-изменников, перешедших на службу к сильному врагу; каждодневная борьба с наследием четырех веков колониализма и зависимости.
Прямой контакт с людьми из народа, с угольщиками, которые относятся к нему как к члену семьи и разделяют его чувства, принес радость Фиделю. И у нас было приподнятое настроение. Я думаю, что Фидель, придя в самую гущу народа, чтобы отметить рождество, встретившись с этими мужчинами, женщинами и детьми, проявил свою глубокую любовь к беднякам, которая роднит его с Марти.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Перед читателем этой книги прошли события первого года после победы Кубинской революции, который вошел в историю страны как год Освобождения.
Это было сложное и трудное для кубинского народа время. Свержение кровавой диктатуры американского ставленника Батисты отнюдь не означало автоматического претворения в жизнь извечного стремления кубинцев к подлинной национальной независимости и социальной свободе. Этому препятствовало упорное сопротивление объединенных сил местной олигархии и американского империализма, которые почувствовали реальную угрозу своим интересам и привилегиям. Будучи уже не в силах «закрыть» набравший силу революционный процесс, они делали все, чтобы выхолостить его, свести дело к легкому косметическому подкрашиванию «под демократию» неоколониальной системы, существовавшей на Кубе.
Для достижения своих целей внутренняя и внешняя реакция использовала все возможные средства — экономическое и политическое давление, военную угрозу, заговоры, подкуп политически неустойчивых революционеров и т. д. Среди этих средств важнейшая роль отводилась идеологическим диверсиям, и прежде всего использованию жупела антикоммунизма.
Реакционные силы пытались широко использовать то обстоятельство, что огромные массы людей в стране хотя и были недовольны системой жестокой эксплуатации и бесправия и активно поддерживали борьбу против диктатуры, том не менее не обладали достаточно развитым политическим сознанием, зачастую были сбиты с толку, дезориентированы буржуазной пропагандой в отношении подлинных задач, стоящих перед революционным движением. Далеко не все понимали очевидную в наше время истину, что настоящего решения проблем своих стран народы, борющиеся за освобождение от колониальных и неоколониальных пут, могут добиться лишь на пути радикальных преобразований общества, направленных на создание социалистического строя.
В материалах I съезда Коммунистической партии Кубы, состоявшегося в декабре 1975 года, указывалось при оценке обстановки к началу Кубинской революции, что «в политической жизни полностью господствовала буржуазная и проимпериалистическая идеология. В самом разгаре „холодной войны“ антикоммунизм задавал тон во всех средствах массовой информации — от радио и телевидения до кино, включая газеты, журналы и книги». «Хотя и существовал самоотверженный и боевой отряд кубинских коммунистов, — отмечалось на съезде, — буржуазия и империализм добились его политической изоляции. Все буржуазные партии без исключения отказывались от каких бы то ни было отношений с коммунистами. Империализм полностью господствовал в политической жизни страны».[35]