Когда Сергею исполнилось двадцать лет, в 1916 году, его призвали в армию, сначала юнкером, а затем, в 1917-ом, определили в школу младших офицеров. Его не послали на фронт, но, поскольку он учился в художественной школе, определили во вновь учрежденное подразделение военной маскировки. В начале Первой мировой войны, в 1914 году, французские художники и инженеры разработали принципы военной маскировки. В начале следующего года была сформирована группа профессиональных маскировщиков, а в 1916 году в Париж на обучение была отправлена русская делегация. В качестве приемов маскировки использовались технические принципы, применяемые в театральных декорациях, в кубизме, а также тромплёй[10] (прием «обманки»). Особенно успешными были изобразительные приемы, применяемые в кубизме, потому что художники-кубисты хорошо умели дробить объект на маленькие кусочки и таким образом зрительно разбирать и рассредоточивать его[11]. Обучение маскировке пригодилось отцу Софронию впоследствии, особенно когда он обустраивал основанный им монастырь[12].
Война принесла России страшные потери. Уже нестабильная к тому времени ситуация в стране ухудшалась — и в феврале 1917 года вспыхнула революция. Спустя месяц царь отрекся от престола. В апреле вернулся из ссылки Ленин, и в октябре произошел окончательный переворот. В марте 1918 советское правительство было переведено из Петрограда в Москву, где обстановка была спокойнее.
Сергей проболел тифом большую часть критического периода, октябрь и ноябрь, и поэтому не участвовал в событиях, но в глубине души его занимало другое:
«Во всем мире возникали события, полагавшие начало новой эре в истории человечества, но мой дух не останавливался на них. Многое рушилось вокруг меня, но мое внутреннее крушение было более интенсивным, чтобы не сказать — более важным моментом для меня»[13].
«Война с Германией приближалась к печальному для России концу. За несколько месяцев до сего развязывалась уже другая, гражданская, во многих отношениях более тяжкая, чем международная. Видение трагизма человеческого бывания как бы срасталось с моей душой, и смертная память не покидала меня где бы я ни был. Я был расколот странным образом: мой дух жил в той таинственной сфере, для которой я не нахожу выражения словом, рассудок же и душевность жили, казалось, своей привычной повседневностью, т. е. подобно всем прочим людям»[14].
Тема вечности, по-разному выраженная, пройдет лейтмотивом через всю его жизнь. Духовный поиск увел Сергея от христианства в восточный мистицизм, о чем он впоследствии всегда сожалел.
С раннего детства у Сергея Сахарова проявился дар к живописи. Еще ребенком, не умея говорить, он уже рисовал. Часто целые дни напролет он проводил рисуя. Сам он писал:
«Мне рассказывали, что, когда я еще не говорил ни “папа” ни “мама”, я уже рисовал целыми днями что-нибудь, сидя под столом в зале. Я очень рано научился рисовать лошадей, потому что папа хорошо их рисовал. И с тех пор это как бы вросло в меня»[15].
Вскоре после окончания гимназии Сергей поступил в художественную школу. Долгое время считалось, что он поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, но новые исследования указывают на то, что он поступил в это учебное заведение только в 1918 году[16], незадолго до того как оно было преобразовано в Свомас (Государственные свободные художественные мастерские). В Московском Училище живописи, ваяния и зодчества можно было получить серьезное художественное образование по образцу европейских академий. Вступительные экзамены были строгими, поэтому, чтобы к ним подготовиться, было принято вначале проходить практику в частных художественных мастерских. В случае с Сергеем Сахаровым имеющиеся свидетельства указывают на мастерскую Ильи Машкова, основанную в 1904 году как раз для этих целей[17].
11
«Несмотря на то, что участие инженеров в разработке маскировки было бесценным, однако именно художники способствовали успеху в этой области, благодаря их чувству цвета, формы и материала. В условиях страшного мирового конфликта они открыли новые пути для интеллектуального и художественного творчества». — cf. Cécile Coutin, Tromper l’ennemi, L’invention du camouflage moderne en 1914–1918 (Paris: éditions Pierre de Taillac, 2012), in French.
12
О том, как отец Софроний использовал в дальнейшем свои знания в области маскировки, пойдет речь ниже.
16
Его заявление на поступление в это учреждение, датируемое июлем 1918 года, было найдено в московской библиотеке в 2013 году: РГАЛИ, ф. 680, оп. 4, ед. хр. 73, л. 1, из личного дела С.С. Сахарова.
17
П. Кончаловский также преподавал в мастерской И. Машкова с 1907 г. Именно в мастерскую П. Кончаловского поступил Сергей в 1918.