Выбрать главу

— Дальше.

— А дальше корреспонденция. За последнее время исходящая почта германского генконсульства выросла втрое. По моим данным, львиная доля прибавки падает на того же Грюна. Немцы, как вы знаете, народ деловой. Зря бумаги не тратят. Значит, есть о чем писать в Берлин.

Ехидная усмешечка:

— А может, у них тоже свой писатель объявился? Романы строчит и в газеты отправляет?

Камешек в мой огород. Полгода назад я напечатал в областной газете заметку о пограничниках. С тех пор мое «писательство» стало в управлении притчей во языцех. С легкой руки товарища Лисюка. И вот опять. Но я твердо решил, что не дам себя отвлечь. Я напомнил начальнику о фирме «Фаст унд Бриллиант».

Дело в том, что на Украине и в Поволжье испокон веку, переселенные из Германии еще Екатериной II, жили и трудились селами и целыми районами так называемые «колонисты» — немцы-земледельцы, теперь равноправные граждане Советской страны. Многие немецкие колхозы славились своим хозяйством, своей зажиточностью по всей Украине и даже за ее пределами. Немало юношей и девушек из немецких деревень перебрались в города — учиться и работать.

И вот в последние месяцы, после прихода к власти нацистов, многие советские граждане-немцы в нашей области стали получать из Германии небольшие денежные переводы в валюте — по двадцать — тридцать марок. Переводы эти всегда бывали анонимными, отправитель себя не объявлял. При этом большинство адресатов не имело за границей ни родственников, ни друзей, которые могли бы о них «заботиться». Иные «облагодетельствованные» сами приходили в советские учреждения, сообщали о странных переводах, а некоторые даже сдавали валюту, не желая получать ее из неизвестных источников, несмотря на то, что в магазинах «Торгсина»[1] они могли на эти деньги купить дефицитные товары.

Нам удалось установить, что «автор» у всех этих переводов был один — германская торговая фирма «Фаст унд Бриллиант». С чего это прижимистые коммерсанты заделались вдруг бескорыстными человеколюбцами?!

— Как вы знаете, товарищ начальник, — сказал я, — у нас создалось впечатление, что эти подарки относятся скорее к сфере политики, нежели филантропии. Это своего рода переводы политические. Вроде бы сигнал: немецкий фатерлянд помнит о своих «детях» на чужбине. Пусть же и они не забывают свой фатерлянд.

Лисюк выслушал меня, не перебивая, и сказал:

— Все это так. Могу даже добавить, что Москва сообщила мне: за вашим «Фастом унд Бриллиантом» стоит... знаете, кто?

— Кто?

— Отдел национал-социалистской партии по делам немцев за границей. Им руководит некий фон Боле. Это его штуки.

— Вот видите!

— Что я вижу? — хмуро спросил Семен Афанасьевич. — Вы клоните к тому, что налицо активизация германской разведки? Так это я и без вас знаю. И все-таки не вижу, почему вам надобно ехать именно в Нижнелиманск. Почему, скажем, не в Тирасполь или Вознесенск? Не в немецкие районы? Ведь ваш Грюн побывал и там.

— А я, товарищ начальник, подумал про себя так: предположим, ты Грюн. Ты прибыл в Одессу, чтобы создать агентурную сеть и начать сбор развединформации. Что в нашей области привлечет твое внимание? Конечно, и Одесский порт и погранполоса, но прежде всего Нижнелиманск. Судостроительный завод. Крупнейший промышленный объект, выполняющий теперь спецзаказ. Это подтверждается, между прочим, и тем, что большинство переводов «Фаста унд Бриллианта» падает на Нижнелиманск и его район. И если проанализировать поездки Грюна по немецким колониям, то господин доктор тоже предпочитает те, что находятся вблизи Нижнелиманска.

— Дотошный вы товарищ, — не то одобрительно, не то с иронией протянул Лисюк, глядя на свои мизинцы.

— И еще об одном я подумал: не ищет ли Грюн в Нижнелиманске старые связи?

— То есть?

— Немецкая разведка ведь здорово работала там в мировую войну.

— Та-ак... — Семен Афанасьевич, наморщив нос, снова улыбался. Доброжелательно так. Мягко. Доверительно. — Что ж, молодчага, товарищ Каротин. Ценю вашу настойчивость. Уж я и так и эдак расшатывал ваши доводы. Но вы твердо стоите на своем. Хвалю!

Что он, серьезно или издевается? Вроде серьезно.

— Значит, так. На сборы вам два дня. Кого намерены взять в опергруппу? Или еще не подумали?

— Подумал. Прошу включить в нее Славина и Ростовцева.

— Согласен. Не задерживаю вас больше. — И Лисюк углубился в бумагу.

Я уже закрывал за собой тяжелую дверь кабинета, когда Лисюк вернул меня обратно. Впервые начальник смотрел прямо на меня. Оказывается, у него большие карие глаза. Зря он их прячет!

вернуться

1

«Торгсин» — торговая организация, существовавшая в 20-е и 30-е годы. В ее магазинах товары продавались только на иностранную валюту и в обмен на золото и ценности. Таким образом страна увеличивала свой валютный и золотой фонд, столь необходимый для импорта оборудования, нужного строящимся фабрикам и заводам.