В этот миг молодой человек мягко распрощался со своими родителями, отправившись в комнату, где он лёг в постель после того, как очистил разум мыслями о покое и о благодарности Богу.
Прошли несколько коротких минут, и он отделился от своего плотного тела и присоединился к нам, приветствуя Кальдераро с особой нежностью.
Молодой человек выказывал глубокую проницательность. Обнимая нас обоих в проявлении искренней радости, он рассказал о своих надеждах на будущее. Он изложил нам своё страстное желание работать ради распространения евангельского спиритизма, готовый сотрудничать в созидательном творении, которое его родители после реализовывали. К моему великому восхищению, он сослался на деятельность нашей духовной колонии, поинтересовался моими впечатлениями о «Носсо Ларе», увлекая меня своими уместными концепциями и спонтанными и разумными оценками[2].
Наш разговор был в самом разгаре, когда какие-то две тёмные формы осторожно приблизились к нам. Кто это мог быть, кроме несчастных развоплощённых прохожих?
Не обращая на них внимания, я продолжал делать свои скромные замечания, но мой собеседник, к которому я обращался, явственно утратил своё спокойствие. Как если бы какие- то разрушительные силы нанесли ему удар изнутри. Марцело побледнел, приложил руку к груди и широко раскрыл глаза. Я видел, что мысли стали путаться в его периспритном мозгу, он уже не мог спокойно слышать нас и, быстро высвободившись из наших рук, бросился назад к своему физическому телу.
Я в растерянности хотел было его остановить, так как он прекрасно резонировал с нами; что-то более сильное, чем дружеское знакомство, объединяло меня с новым другом, и я признал это с нашего первого же контакта; но мне не удалось остановить его.
Кальдераро резко сдержал меня, заметив:
— Оставь его, Андрэ. Проводим его. Мы не должны забывать, что Марцело ещё не полностью исцелён.
Указывая на сущностей-провокаторов, которые держались от нас на коротком расстоянии, он продолжил объяснения:
— Простое приближение врагов из другого времени меняет его ментальное состояние. Боязливый, угнетённый, он боится возвращения в болезненную ситуацию, через которую он прошёл много лет назад в низших сферах, и с поспешностью ищет своё физическое тело, как единственное прибежище, которым он располагает перед лицом неминуемой грозы.
Бродячие духи ретировались, и мы вновь оказались внутри дома, где нашли молодого человека, охваченного конвульсиями.
Я принял его на руки, как если бы он был моим сыном.
Интенсивность приступа спала, хотя приступ ещё не прошёл. Я поднял глаза на ориентера в молчаливом вопросе. Почему вдруг такое расстройство? Комната Марцело оставалась изолированной от прямого контакта с низшими сущностями. Мы втроём вели созидательный разговор. По какой причине случилось это расстройств, если мы находилось в здоровой атмосфере священных мыслей?
Инструктор благожелательно посмотрел на меня и посоветовал:
— Осмотри органическое поле, в особенности мозг.
Я заметил, что обычный свет эндокринных центров поблёк, и только эпифиз излучал необычный свет. В головном мозге было полнейшее расстройство. Из самых высоких зон мозга исходили лучи ментального света, которые, так сказать, бомбардировали улей клеток коры головного мозга. Различные двигательные центры, включая центр памяти и разговора, оставались в хаосе, без движений. Эти анормальные лучи света проникали в самые глубины мозжечка, разрушая пути баланса и изменяя мышечное напряжение; они являлись причиной странных трансформаций нейронов, погрузившись в серую нервную систему, аннулируя деятельность волокон. Аппарат головного мозга оказался полностью заторможенным. Двигательные зоны, исхлёстанные ментальными искорками, потеряли порядок, дисциплину, самоподчинение, уступая наконец из-за отсутствия энергии. В течение этого времени Марцело-дух крутился в тревоге, противопоставленный Марцело-форме, узнику, без органического подсознания, охваченному конвульсиями, которые угнетали моё сердце.