Группа состояла из ограниченного количества компаньонов: всего семь человек.
Заметив меня рядом с помощником, Сиприана, после обычных приветствий, задала простой вопрос:
— Наш брат Андрэ собирается идти в нашей компании?
Мой друг, полный самоотречения, ответил, что инструктор Эвсебио сам напомнил об интересе моего визита в очистительные бездны; он объяснил, что я заинтересован в получении информации о жизни в низших сферах, чтобы распространять её на воплощённых компаньонов, помогая им в необходимой подготовке к науке хорошо жить.
Директриса благожелательно выслушала и возразила:
— Да, что касается предварительных наблюдений Низшего Порога, предложение Эвсебио уместно. Но как ответственная за непосредственные работы экспедиции, я не могу пока что принять его во всех фазах.
Она посмотрела на меня ясным и нежным взором, как бы сожалея об этом запрете, и добавила:
— Наш уважаемый Андрэ не проходил курса помощи страждущим в плотных тенях.
Она слегка коснулась меня своей нежной рукой и продолжила:
— Если нам необходимо достигать трудных подготовительных осуществлений, чтобы иметь пользу от Великого Света, то нам необходима инициация, чтобы мы могли распространять ту же пользу в «великом мраке».
Видя моё разочарование, которое я не мог скрыть, уважаемая благодетельница продолжила:
— Но мы понимаем, что наш брат находится сейчас с нами потому, что ему надо решать важные проблемы. Любая ситуация, к которой мы приходим, является носительницей учений, спрятанных для нашего же блага. Высшие намерения никогда не будут предлагать нам вопросы, в которых мы не нуждаемся на арене обстоятельств. Если Эвсебио пришёл к тому, чтобы предложить нам эту возможность, то потому, что Андрэ Луису надо выполнить какую-то важную работу в этих местах. Но имея в виду то, что я являюсь ответственной, я не могу позволить, чтобы он следовал за нами до конца; несмотря на это, я приглашаю нашего Брата Кальдераро оставаться в компании с учеником у входа в пещеры, не спускаясь вслед за нами. Даже таким образом, прилежный ученик найдёт неистощимые темы для наблюдений, не нуждаясь в противостоянии сложным ситуациям, для которых он ещё не достаточно подготовлен…
Представив нам ситуацию, группа общим весельем подбодрила нас. Удовлетворённый, я поблагодарил её. Кальдераро также выразил ей свою признательность. И радостные оттого, что мы можем постоянно обучаться благу, мы пошли по направлению к зоне ужасающей темноты.
А! Я уже видел ужасные пропасти, где виновные сущности окликали друг друга печальными голосами; я видел, как плакали искры, падавшие с Небосвода в долины возмущения; я открывал для себя многочисленных сущностей, охваченных странными галлюцинациями в исправительных палатах; но здесь…
Были ли мы в ожидании «тёмной сельвы»[8], на которую ссылался Алигьери в своей бессмертной поэме?
Жалобные голоса, затерянные во тьме, разрывали мне сердце, поднимаясь к дымному небу! Нет, нет, это были не только жалобы и стоны; по мере того, как мы приближались, опускаясь всё ниже, шум менялся; мы также слышали взрывы смеха и проклятий.
Мы остановились на обширной болотистой долине, где терялись вдали множество групп развоплощённых сущностей, в ужасном беспорядке, в общей картине тысяч умалишённых, отделённых друг от друга, или собранных в банды, в соответствии с типом нарушений, свойственных им.
Невозможно было вычислить протяжённость огромной долины, и хотя для подобных оценок существовали топографические знаки, туман был слишком плотным, чтобы можно было просчитать расстояния.
Мы прошли несколько километров в горизонтальном плане, а когда очередной участок снова склонился, приоткрывая другие дали, указывающие на пропасти, сестра Сиприана и наши коллеги радостно распрощались с помощником и со мной, показывая, что вернутся за нами через шесть часов.
Обнимая меня, директриса любезно сказала:
— Я желаю тебе всевозможных успехов в обучении, друг мой. Когда мы вернёмся, ты расскажешь нам о своих впечатлениях.
Я улыбнулся, очарованный таким щедрым проявлением заботы.
Несколькими мгновениями позже Кальдераро и я остались одни в мрачной огромной пустыне, населённой странными жителями.
Вокруг слышались бесконечные и сложные разговоры. Мне показалось, что этот «развоплощённый народ» не отдавал себе отчёта о своём собственном положении, насколько я мог судить об этом с самого начала.
Компактные толпы мучимых душ барахтались в какой- то вязкой субстанции на почве, где мы проходили, а недалеко от нас копошились собрания безумных Духов в нескончаемых мелочных ссорах.