В Киеве Шульгин узнал, что в ночь с 16 на 17 июля «был убит император Николай Александрович вместе со своею семьею».
Весть об этом быстро долетела до Киева, была назначена панихида в Софийском соборе, на которой Шульгин чувствовал себя обязанным присутствовать. Но узнав, что там будет Скоропадский, не пошел.
Потом он признавался, что ему «было стыдно»[370].
Надо сказать, что Василий Витальевич вспоминал императора до конца своих дней.
Через неделю после панихиды по убиенным Шульгин собрал в святошинском лесу руководство своей организации, сообщил, что едет в Добровольческую армию, и договорился о дальнейших действиях.
В начале августа в сопровождении старшего сына, 18-летнего Василька, флотского старшего лейтенанта Григория Георгиевича Масленникова (псевдоним «Гри-Гри») и своей секретарши Дарьи Васильевны (она была его любовницей) он пароходом двинулся на Екатеринослав (ныне Днепропетровск), потом товарным вагоном — на юго-восток. В открытые двери вагона летел жаркий воздух, вдоль полотна простиралось желтое море подсолнухов. Не верилось, что идет война.
Благополучно добрались до казачьей столицы Новочеркасска, где Шульгин оставил заболевшего «испанкой» сына и Дарью Васильевну, а сам выехал в Екатеринодар.
Там его встретил старый сотрудник «Киевлянина» Владимир Георгиевич Иозефи, начавший подготовку к выпуску газеты Добровольческой армии. Он снял просторную квартиру в двухэтажном доме на Графской улице, и в ней разместились редакция, вскоре прибывшие сотрудники «Азбуки», Шульгин. Иозефи смог купить остродефицитную газетную бумагу.
В Ставке главнокомандующего Добровольческой армией Шульгина радушно встретил Алексеев и познакомил с бывшим командиром Преображенского полка 36-летним генерал-майором Александром Павловичем Кутеповым. Пожимая руку Шульгину, гвардеец сказал: «Ну, теперь мы знаем, за что надо бороться».
28 августа вышел первый номер газеты «Россия». Передовица была посвящена полемике с толстовской идеологией «непротивления злу насилием». Шульгин «воевал за Россию». Передовицы следующих трех номеров носили общий заголовок «Монархисты».
Надо сказать, что на Кубани было много потомков запорожских казаков, которых переселили сюда при Екатерине Великой после упразднения Запорожской Сечи. Среди них было немало тех, кого наш герой называл «украинствующие кубанцы». Они-то появление газеты откровенно великорусского направления приняли враждебно.
Соответственно, руководство добровольцев должно было с ними считаться.
Вообще эпопея белого сопротивления на юге России неразрывно связана с казачеством. Добровольческую армию сначала изгнали, а потом спасли донские казаки. Перелом в их настроении наступил после решения областного Совета в Ростове о национализации казачьих земель. 14 апреля 1918 года восставшие казаки неожиданным ударом захватили Новочеркасск, круто изменив соотношение воюющих сил. Немецкое командование и гетман Скоропадский приветствовали выступление донцов, чьи войска образовывали заградительный щит, прикрывая Украину от красных отрядов. Немцы пропустили к Ростову на соединение с ними тысячный отряд добровольцев с Румынского фронта полковника М. Г. Дроздовского.
Начался новый этап Гражданской войны. Уже сорганизовались казачьи станицы, собрался Круг спасения Дона, решивший образовать регулярную армию взамен партизанских отрядов. Атаманом Всевеликого войска Донского был избран генерал-лейтенант П. Н. Краснов. Он считал, что в новых условиях надо временно ориентироваться на Германию, которая после Брестского договора с большевиками по соглашению с Центральной радой ввела войска на Украину и создала барьер, защитивший Дон от красных армий.
Трудно представить, что генералы Алексеев и Деникин за несколько месяцев смуты могли поменять свои взгляды. Все генералы, оказавшиеся во главе белых армий на окраинах империи, были за «единую и неделимую» — Е. К. Миллер в Архангельске, Н. Н. Юденич на западе, адмирал А. В. Колчак в Сибири, Деникин на юге. Расплачиваться за военную помощь территорией в пользу Польши, Украины, Прибалтики, Финляндии для них было неприемлемым. В этом вопросе они стояли насмерть, отбрасывая возможных союзников. Например, на предложение генерала К. Маннергейма Колчаку двинуть на Петроград стотысячную финскую армию в обмен за официальное заявление о признании независимости Финляндии был дан категорический отказ.
370
В последние годы в архивах Тюменского областного управления КГБ были найдены материалы о попытке освобождения царя в период его пребывания в Тобольске, когда его охрана, составленная преимущественно из георгиевских кавалеров под командой полковника Е. С. Кобылинского, долго не получала денег из Петрограда и могла за некую сумму организовать побег царственных узников. Необходимые средства были собраны, переданы вновь избранному патриарху Тихону (Белавину), но тот не стал содействовать освобождению, ограничившись благословением и передачей просфоры.
22 апреля 1918 года в Тобольск прибыла большевистская команда, выплатила задолженность охране и увезла императорскую семью в Екатеринбург
Не исключаем, что в сборе средств могла участвовать и наиболее организованная группа монархистов — киевская.