А дальше — становилось все хуже.
Добрели до берега, впереди простирался покрытый льдом Днестровский лиман. На другом берегу виднелся чужой город.
«По этому льду в одну колонну движется бесконечный обоз. Туда, к Аккерману, к городу спасения, румынскому городу Аккерману, куда не придут большевики. Бесконечный обоз движется в порядке. Задолго до назначенного времени выступили все части, проявив редкую аккуратность.
Теперь они идут осторожно, соблюдая дистанцию, чтобы не провалился лед, почти торжественно. Идут с белыми флагами, которые несут, как знамена.
Печальные знамена…»
Идут. Похоже на какой-то невообразимый табор. Впереди на льду их ждут — столик, сидят румынские офицеры, стоят румынские солдаты. Это бывшие союзники.
Бывшие союзники завернули табор назад. Согласились пропустить женщин с детьми.
Дальше началось то, что Шульгин назвал «анабасисом», легендарным отступлением отряда греков в 401 году до Рождества Христова. Об их подвиге знал каждый российский гимназист. Тогда было с боями пройдено от долины реки Тигр до берега Черного моря 2500 верст за 122 перехода. А сейчас? Греки не знали ни мороза, ни ужасов гражданской войны, ни пулеметных обстрелов.
Степь, снег, мороз, бесконечный обоз, натертые ноги. Стычки с красными. Убитые, раненые… Один из немолодых генералов по фамилии Васильев застрелился, чтобы не быть обузой. В отряде Шульгина раненный в грудь юноша, поручик Алеша. Его везут на телеге, потом телеги приказано бросить, несут на носилках. Тяжело, но бросить нельзя. Алеша с каждым часом слабеет. Все, кончено. Оставляют труп в какой-то хате, где его забрала смерть, — добрые люди похоронят.
Один из таких юношей спустя много лет вспоминал: «Все пережитое отошло уже давно в область воспоминаний, многие отдельные события забылись, но никогда не изгладятся из памяти туманные, заледеневшие плавни, дорога, идущая в гору, сошедшая с ума женщина, вышедшая к нам из-за деревьев, и эта глубоко трагичная процессия раненых, которых вчерашние союзники гнали на гибель туда, где хозяйничали красные и мародеры»[412].
Это написал Анатолий Михайлович Росселевич, а тогда он, восемнадцатилетний кадет, воевал в Добровольческой армии и участвовал в том походе. Потом — эмиграция, Югославия, Белградский университет, США, смерть в 1977 году в Нью-Йорке.
Стесселиада после мучений закончилась пленом. Бойцы красной дивизии Григория Котовского, которые еще вчера обстреливали беженцев, спокойно встретили их. В разговоре Шульгин выяснил, что они воюют не за коммунистов, которых они терпеть на могут, а «за Единую и Неделимую Россию».
Услышав это простодушное признание, Василий Витальевич оторопел.
«Я должен сказать, что у меня, выражаясь деликатно, глаза полезли на лоб. Три дня тому назад я с двумя сыновьями с правой и левой руки, с друзьями и родственниками, скифски — эпически дрался за „Единую Неделимую“ именно с этой дивизией Котовского. И вот, оказывается, произошло легкое недоразумение: они тоже за „Единую Неделимую“»[413].
Дальше произошло то, что объясняется путаницей и неопределенностью Гражданской войны. Пленников деликатно обобрали под видом обмена одеждой, дали им обноски, в которых они приобрели вполне пролетарский вид.
Потом Шульгин оказался на свободе в большевистской Одессе, переболел возвратным тифом и стал восстанавливать свою «Азбуку». Болезнь сильно изменила его внешность, он отпустил бороду и стал похож на старика.
В Одессу вернулась и Екатерина Григорьевна с младшим Дмитрием. Румыны выгнали их на следующий день после ухода отряда Стесселя, а котовцы пропустили в Одессу.
На допросе в 1946 году Шульгин рассказал: «В результате боев от наших отрядов уцелели жалкие остатки, и мы вынуждены были сдаться. Однако мне, моему сыну, поручику Лазаревскому и брату моей первой жены Гродовскому удалось в городе Тирасполе переодеться в штатское платье, приобрести фиктивные советские документы и в конце февраля 1920 года снова вернуться в занятую Красной Армией Одессу. Я рассчитывал, что среди населения большого города легче будет скрыться от органов Советской власти и перейти на нелегальное положение.
Вопрос: Для того чтобы потом вновь продолжать борьбу против Советской власти?