Задолго до того, как Геродот назвал их страну даром Нила, египтяне прекрасно осознавали, насколько велик их долг перед рекой. В повседневной речи они называли ее просто итер-аа, рекой. В результате добавления к этому словосочетанию указательного местоимения на возникло греческое слово Нейлос, благодаря которому в современных языках появилось название Нил. Однако, поклоняясь своей реке и благодаря ее, они называли Хапи. Они изображали Нил в виде упитанного человека с большой грудью, свисающей на толстый живот, нависающий над поясом. Считалось, что, прежде чем вступить в Египет, он прятался в пещере на острове Сенем (рис. 4), держа в каждой руке по сосуду для возлияний, так как египтяне полагали, будто разлив Нила представляет собой одно обильное возлияние. Возлияние Сета растекалось по Верхнему Египту от Эле-фантины до Пер-Хапи, располагавшегося недалеко от современного Старого Каира, а Хора – по Нижнему от Пер-Хапи до Эдфу.
Пользуясь этими тремя точками отсчета, геометры сумели определить расстояние между Элефантиной и Пер-Хапи, составлявшее 86 атуров (430 миль, примерно 692 км), а также между Пер-Хапи и Эдфу, равнявшееся 20 атурам (ок. 160,9 км).
В период правления XII династии в этих трех городах были сооружены нилометры, с помощью которых измерялись ход разлива, его высота и продолжительность. На основании этих данных определялся размер доходов государства. Уровень воды у Элефантины составлял 21 локоть и 3 пальца (ок. 11,52 м), в Пер-Хапи – 12 локтей, 3 ладони и 3 пальца (примерно 6,62 м), а в Эдфу – 6 локтей, 3 ладони и 3 пальца (ок. 3,17 м). Существовал и другой метод, который, возможно, считался более точным.
Рис. 4. Исток Нила. Сокрытый в своей пещере, Хапи делает так, чтобы Нил с его спасительными водами разливался как в Верхнем, так и в Нижнем Египте. Рельеф на острове Филэ
Уровень воды, покрывавшей поля, измерялся тогда, когда разлив достигал своего предположительного апогея. В Верхнем Египте этот показатель равнялся 3 локтям, 3 ладоням и 1/3 пальца; в Нижнем Египте – 4 локтям и 3 ладоням.
Так как Нил был источником богатства как государства в целом, так и каждого его жителя в отдельности, следовало выразить ему свою признательность. В надписи, вырезанной по приказу Рамсеса III, составлен перечень всех подношений, сделанных им Нилу в Пер-Хапи, в озере Возлияния, храме Ра-Хорахти и в храме Анубиса в Туре, а также полученных богом реки на протяжении 31 года и тех, что были дарованы Хапи в Мемфисе на протяжении трех лет. Богу подносили хлеб, пиво, мясо скота и птицы, вино, мед, виноград и другие фрукты – все, что так ценили египтяне, не говоря уже о статуях из золота, серебря, ляпис-лазури, бирюзы и других относительно редко встречающихся материалов. Египет процветал, пока бог был доволен тем, насколько уважительно относятся к нему люди.
Когда природа уже была изнемождена жарой, деревья становились серыми из-за пыли, а немногочисленные огороды, жизнь в которых теплилась благодаря титаническим усилиям их хозяев, становились единственными зелеными пятнами на поверхности страны, приходило время, когда Хапи должен был показать себя. Воды Белого Нила, разливавшегося из-за экваториальных дождей, и Голубого Нила, выходящего из берегов благодаря таянию снега в Абиссинских горах[2], достигали Хартума, неся с собой наносную породу, на протяжении нескольких дней окрашивавшую их в зеленый цвет. Разлив реки фиксировали в Асуане примерно 8 июля, в Каире – с 17 по 20 июля. Еще через два дня уровень воды поднимался и в Дельте. За зеленым Нилом следовал красный. Река разливалась, переполняя свое прежнее русло, и ее воды начинали растекаться по полям. Когда разлив достигал своего апогея, приходившегося на вторую половину сентября, вся долина превращалась в мелководную реку, зажатую между двумя пустынями. Города и деревни, построенные на холмах, превращались в крошечные островки, соединенные насыпными дорогами. Природа начинала снова оживать; люди и животные радовались; бог-крокодил Себек плескался в своем озере. Вся работа прекращалась; единственное, что следовало делать, – это защищать дороги и стены. Тогда же священные ладьи покидали свои причалы и отправлялись в путь, везя верующих в паломничество.