Леди Кромвель
Попущением Божьего провидения, вскоре после того, как господин Гилберт Пикеринг вернул ребенка домой, через месяц или около того, в дом господина Трокмортона прибыла леди Кромвель, супруга сэра Генри Кромвеля, рыцаря (который тогда находился в Рамси, городе в двух милях от Варбойс), вместе со своей невесткой, миссис Кромвель, чтобы посетить этих детей и утешить их родителей, с которыми была хорошо знакома[20]. Она совсем недолго пробыла в доме, когда все находившиеся там дети впали в припадок и так ужасно мучились, что поразили своим видом доброе дамское сердце настолько, что она не могла удержаться от слез. После чего леди вызвала старую мамашу Сэмуэл. Та не решилась отказаться, поскольку ее муж был арендатором сэра Генри Кромвеля, но как только пришла, детям стало еще хуже, что послужило причиной больших сожалений. Тогда леди Кромвель отвела мамашу Сэмуэл в сторону и решительно обвинила ее в этом колдовстве, используя очень резкие выражения. Но та сухо их все отвергла, сказав, что господин Трокмортон и его жена к ней очень несправедливы, обвиняя ее без причины. Леди [Кромвель] ответила, что ни господин Трокмортон, ни его жена не обвиняют ее, но это делают сами дети в своих припадках, или, точнее, Дух в них.
Одна из сестер, по имени мисс Джоан, находясь в припадке и услышав, как старуха так себя обеляет (поскольку не слышала ни леди [Кромвель], ни кого-либо другого), сказала, что именно она [мамаша Сэмуэл] причина всего этого, и Дух, как заявила девочка, говорит ей об этом прямо сейчас: спрашивает, слышит ли его кто-то кроме нее; утверждает, что пронзительно визжит в ее ушах; удивляется, что никто его не слышит; хочет, чтобы слышала старуха. Но мамаша Сэмуэл так и продолжила все отрицать. Тогда леди Кромвель решила отвести ее в другую комнату, чтобы допросить более тщательно (присутствовал [также] господин доктор Холл [Hall], доктор богословия), но та наотрез отказалась идти с ними, предоставив множество оправданий, чтобы удалиться домой. В конце концов, когда леди [Кромвель] поняла, что никакими ласковыми словами ни она, ни кто-либо другой не смогут уговорить ее, и что та вскоре уйдет, то внезапно сорвала с нее платок и, схватив ножницы, отрезала прядь волос, которую (вместе со старухиной повязкой для волос) скрытно передала госпоже Трокмортон, матери этих детей, желая, чтобы та их сожгла. Мамаша Сэмуэл, осознав, как с ней обошлись, обратилась к леди [Кромвель]: «Мадам, почему вы так со мной поступаете? Я никогда не причиняла вам никакого вреда пока еще». Эти слова впоследствии припомнили, но в то время на них никто не обратил внимания. К вечеру, отбывая, леди [Кромвель] оставила детей почти такими же, как когда встретила их.
Той же ночью, как покинула Варбойс, леди Кромвель много страдала грезами, связанными с мамашей Сэмуэл. Во сне ее невыразимо странно допекала кошка, которую (как она полагала) подослала мамаша Сэмуэл, приказав пощипывать кожу и плоть повсюду по рукам и телу. Ночью в своей кровати леди так беспокоилась и боролась, так ужасно вскрикивала, обращаясь к этой кошке и мамаше Сэмуэл, что разбудила свою соседку по кровати, которой была вышеупомянутая миссис Кромвель, супруга почтенного господина Оливера Кромвеля, сына и наследника сэра Генри Кромвеля, которого той ночью не было дома. Миссис Кромвель, проснувшись и увидев леди в таком смятении, разбудила ее, за что леди много благодарила, сообщив, как была мучима во сне мамашей Сэмуэл и ее кошкой со многими другими подробностями, которые очень хорошо запомнила. После таких страхов она не могла успокоиться и заснуть всю оставшуюся ночь. А через некоторое время леди [Кромвель] впала в престранную болезнь. И так продолжалось вплоть до ее смерти, которая наступила примерно через год с четвертью после ее визита в Варбойс[21]. Манера ее припадков сильно походила на те, что были у детей, исключая лишь то, что она всегда находилась в ясном сознании. Иногда у нее случались боли то в одной руке, то в другой, а то и в ноге, в одной или другой, и много раз болела голова. Порой у нее прихватывало один из пальцев на руке или ноге. И всегда потряхивало беспокоящее место, будто в судорогах. И эта фраза мамаши Сэмуэл (которую та произнесла в Варбойс, о том, что «Мадам, я никогда не причиняла вам вреда пока еще») никогда не выходила у нее из головы. Но оставим эту добрую леди на небесах с Богом и вернемся к нашим детям.
Свидетельства Генри Пикеринга
Вскоре после Рождества в 1590 году (хотя за прошедшее время произошли сотни удивительных случаев, рассказ о которых мы пропустим) господин Генри Пикеринг, дядя этих детей, будучи тогда студентом в Кембридже[22], отправился в дом господина Трокмортона и провел там три или четыре дня. Он захотел поговорить с мамашей Сэмуэл и, выбрав удобное время, попросил двух других знакомых студентов, находившихся в городе, пойти с ним. Те согласились, и так без задней мысли они отправились к дому господина Трокмортона. На этом пути, выйдя из своего дома, дорогу им пересекла мамаша Сэмуэл. Заметив это, они решили спешно последовать за ней и задержать возвращение, поскольку муж у нее был человеком суровым и, узнав, не стерпел бы ее беседы с кем-либо. Она шла в соседний дом за дрожжами, неся в руке маленькую деревянную кружку и в подоле немного ячменя для обмена на дрожжи. Пока она направлялась к тому дому, студенты постоянно следовали за ней. Они слышали, как она обратилась с просьбой к соседке, но у той не оказалось, чего просили.
20
Варбойс посетила леди Сюзан Кромвель (урожд. Уикс), вторая жена сэра Генри Кромвеля (1537–1604), крупнейшего землевладельца Хантингтоншира. Ее спутницей был невестка Элизабет (урожд. Бромли), супруга Оливера Кромвеля (1562–1655), старшего из сыновей сэра Генри от предыдущего брака.
21
В приходской книге собора Всех Святых в Хантингдоне имеется частично испорченная запись о захоронении «My Ladye Susan Cromwells» 12 июля 1592 г.
22
Генри Пикеринг (1562–1637), младший брат Гилберта Пикеринга, в 1583–1590 гг. обучался в Кембридже, потом в Оксфорде. В 1597 г. стал ректором церкви Всех Святых в Олдвинкл, Нортгемптоншир. Варбойс в декабре 1590 г. он посетил, возможно, по случаю своего 26-летия.