Бедственное положение советских рабочих в условиях немецко-фашистского оккупационного режима признает и буржуазная историография, в частности Д. Армстронг[83].
Следует отметить, что подпольные организации, в том числе входившие в их состав рабочие, изыскивали всевозможные средства, чтобы спасти советских людей от голодной смерти. Например, осенью 1941 г. в действовавшую в г. Луге Ленинградской области подпольную организацию были вовлечены рабочие типографии и оккупационной хозяйственной комендатуры А. Н. Шутов, В. В. Быков и Иванов. Из них была создана специальная группа, которая доставала продовольственные карточки и пропуска для выхода из города. Подпольщики обеспечивали наиболее остро нуждающихся продовольственными карточками и пропусками для приобретения продуктов в деревнях. Многие жители Луги таким путем были спасены от голодной смерти[84].
Подобные факты опровергают имеющий хождение в буржуазной историографии тезис о том, что деятельность партизан и подпольщиков была всецело направлена только на срыв военных, политических и экономических мероприятий врага, а судьба мирных советских граждан, оказавшихся на оккупированной территории, была им якобы совершенно безразлична. В действительности же дело обстояло иначе. Подпольщики шли на весьма рискованные операции, чтобы как-то облегчить тяжелое материальное положение рабочих, служащих и членов их семей, спасти их от голодной смерти.
Однако бедственное положение рабочих и других советских людей ничуть не беспокоило фашистских правителей. Гитлеровский наместник на Украине Э. Кох поучал своих подчиненных: «Население должно работать, работать и работать. Так как некоторые люди обеспокоены тем, что население может не иметь достаточного количества продовольствия, то знайте, что население не должно нас интересовать… Мы — раса господ и должны помнить, что даже самый плохой германский рабочий в биологическом отношении и с расовой точки зрения в тысячу раз лучше, чем данное местное население»[85].
Такова была преступная практика фашистской оккупационной политики на захваченной советской территории. Она являлась конкретным выражением захватнической сущности германского империализма, его классовой ненависти к социализму, к первому в мире социалистическому государству и его творцу — советскому рабочему классу.
При фашистском оккупационном режиме рабочий класс потерял буквально все, чем он обладал при Советской власти. Из ведущего класса первого в мире государства диктатуры пролетариата, занимавшего ключевые позиции в социально-политической и экономической жизни СССР, он был низведен до положения рабов чужеземных завоевателей. Разумеется, смириться с таким положением советские рабочие не могли.
2. Отношение рабочих к «новому порядку»
Гитлеровцы понимали, что для более или менее полного использования экономики оккупированных районов нужно добиться хотя бы минимальной поддержки местного населения. В документах командования немецко-фашистской армии разъяснялось: «Чтобы добиться здесь наивысшей производительности, необходимы добрая воля и готовность к труду самого населения как помощника в деле восстановления страны»[86].
Но вскоре захватчики убедились, что ни о какой «доброй воле» со стороны советских людей не может быть и речи. В Молдавии фашистские оккупационные власти с тревогой доносили в Бухарест, что «значительная часть рабочих… сожалеет о русской и большевистской власти, при которой они ничего не теряли, наоборот, выигрывали все». В Минске оккупанты так оценивали настроения населения в 1942 г.: «Настроение широких масс населения если не на сто процентов отрицательное, то все же холодное, равнодушное. На некоторых предприятиях, в особенности на хлебозаводе „Автомат“, обувной фабрике, выявлено широкое коммунистическое влияние среди рабочих»[87]. Подобного рода донесения поступали из всех оккупированных районов СССР. Проводить идейно-воспитательную работу среди населения в тылу врага Коммунистической партии приходилось не на пустом месте. Вся ее деятельность в предвоенные годы была направлена на воспитание советских людей в духе марксизма-ленинизма, преданности Родине, ненависти к ее врагам. Благодаря этому в духовном отношении советский народ был сплочен и един. Секретарь Минского подпольного обкома партии В. И. Козлов писал: «Первые дни войны… Еще не собраны силы в тылу врага, еще кое-где прячется по углам неуверенность, а рядом советский человек не сломился перед оккупантами»[88].