Пытаясь бросить тень на советское партизанское движение, реакционный западногерманский историк К. Центнер стремится доказать, что оно будто бы не было «подлинно народным», являлось «простой составной частью Красной Армии, непосредственно организованной государственным и армейским руководством», и т. п.[239] Логика рассуждений К. Центнера, мягко говоря, странная. Действительно, в годы Великой Отечественной войны партизанские формирования обладали такой высокой степенью организованности и централизованного руководства, какой не знала никакая партизанская война в прошлом. Однако это ничуть не принижает подлинно народного характера борьбы в тылу врага, о чем, в частности, свидетельствует инициативный характер массового вступления советских людей в партизанские отряды и боевое подполье.
Всего за годы Великой Отечественной войны в партизанских формированиях сражалось свыше 1 млн народных бойцов. В одном строю с мужчинами храбро воевали советские женщины. Они составляли 9,3 % партизан. По данным историка из ГДР В. Кюнриха, полученным им на основе анализа первоисточников, за годы войны фашистские захватчики потеряли на оккупированной ими советской территории только убитыми 550 тыс. солдат, офицеров и полицейских[240]. «За линией фронта, в тылу врага был еще один фронт — партизанский, — говорил М. С. Горбачев. — …Земля горела под ногами агрессора, и в этом праведном огне нашла свою погибель не одна дивизия захватчиков»[241].
3. Рабочие — ядро боевого подполья
В тесном взаимодействии с партизанскими формированиями вели активные действия боевые подпольные организации и группы в городах, рабочих поселках, на железнодорожных узлах и станциях. Многие из них были созданы еще до оккупации. Но число подпольных организаций и групп особенно возросло непосредственно на заводах, шахтах, электростанциях, железнодорожных узлах, в речных и морских портах и на других предприятиях в то время, когда фашисты пытались пустить в ход промышленные объекты, наладить работу транспорта и других отраслей экономики.
Массовым и повсеместным саботажем ответили захватчикам советские рабочие и тех предприятий, где гитлеровцы безуспешно пытались организовать работу, и тех, которые им все же удалось ввести в строй. Рабочие, мастера, инженеры, служащие, которых гитлеровцы принудили приступить к работе, срывали мероприятия оккупантов путем неявок на работу; порчи или укрытия части машин, механизмов, сырья, материалов; снижения качества продукции; вывода из строя парка станков, паровозов, вагонов, автомобилей при ремонте; поджогов, взрывов важнейших агрегатов, водокачек, производственных помещений, складов с сырьем и готовой продукцией и т. д.
В. И. Ленин, анализируя опыт борьбы рабочих в городах в 1905–1907 гг., указывал: «Рабочий класс не дает отдыха врагу, парализует промышленную жизнь, останавливает постоянно всю машину местного управления, создает по всей стране тревожное состояние, мобилизуя все новые и новые силы для борьбы»[242].
Партийное подполье объединяло и направляло деятельность боевых подпольных организаций. Как известно, значительная часть коммунистов и комсомольцев, оставленных партийными и комсомольскими организациями для борьбы в партизанских отрядах и подполье, направлялись в партизанские формирования. Так, в Сталинской и Ворошиловградской областях основная часть оставленных для борьбы в тылу врага 1285 коммунистов и 1104 комсомольцев влилась в партизанские формирования. В партийном и комсомольском подполье во всех прифронтовых районах остались немногочисленные группы по 3, 5, 7 человек. Поэтому во время подготовки к борьбе в тылу врага и в условиях вражеской оккупации к работе подпольных партийных организаций привлекались беспартийные активисты, члены профсоюзов и комсомольцы, а комсомольских — несоюзная молодежь. В начале лета 1942 г. в Киеве действовало 40 боевых подпольных организаций, объединявших в своих рядах 250 коммунистов, 119 комсомольцев и 377 беспартийных патриотов. В Симферополе в конце 1943 г. в подпольных организациях состояло 223 человека, в том числе 3 коммуниста, 40 комсомольцев, 180 беспартийных[243].
240
243