21 марта 1942 г. начальником «имперского бюро по использованию рабочей силы» оккупированных восточных областей был назначен фанатичный нацист эсэсовец Ф. Заукель. Спустя 10 дней после своего назначения Заукель телеграфировал рейхскомиссарам оккупированных восточных областей: «Прошу вас форсировать вербовку — за которую вы отвечаете совместно с комиссиями — всеми доступными мерами, включая самое суровое применение принципа принудительности труда…» Рейхскомиссары, в свою очередь, старались не ударить лицом в грязь. Кровавый палач Украины Э. Кох говорил: «Я выгоню из этой страны всех, вплоть до последнего человека». Оккупанты перешли к «вербовке» рабочей силы по системе разверсток по генерал-комиссариатам, гебитам, городам и селам. В середине апреля 1942 г. Заукель направил министру оккупированных восточных областей Розенбергу и руководству вермахта программу своих действий: «Если мы не сумеем обеспечить нужное количество рабочей силы на добровольных началах, нам придется немедленно ввести насильственную трудовую мобилизацию…» И в мае 1942 г. Заукель отдал специальное распоряжение об этом[452].
Ведомство Заукеля совместно с карательными органами Гиммлера стало осуществлять массовый насильственный угон в «рейх» советских людей. Методы фашистов в попытках загнать в «рабочие лагеря» как можно больше рабочих не отличались разнообразием и сводились к массовым репрессиям. Издавалось огромное количество приказов, содержащих ничем не прикрытые угрозы тем, кто посмеет ослушаться оккупантов. Лица, которые уклонялись от трудовой мобилизации и прятались, объявлялись саботажниками и партизанами. Например, гебитскомиссар Каменец-Подольска в своем объявлении писал: «Кто уклоняется от двухлетней трудовой повинности в Германии, будет рассматриваться как партизан и будет соответственно этому наказан»[453].
Оккупационные власти получили из Берлина указание применять к уклоняющимся от работы в «рейхе» самые суровые меры наказания, вплоть до смертной казни. Когда в сентябре 1942 г. Гитлер распорядился срочно мобилизовать в качестве домработниц в семьи немцев до 500 тыс. украинок, в приказе, например, коменданта г. Чернигова говорилось: «Объявляется к неуклонному исполнению населения города Чернигова: все девушки и бездетные женщины в возрасте от 16 до 45 лет, которые проживают в г. Чернигове, должны явиться к месту вербовки рабочих в Германию (г. Чернигов — шерстяная фабрика, возле вокзала) с 9 до 12 и с 14 до 16 часов с 19 по 23 октября 1942 г. для немедленного отъезда в Германию. За невыполнение этого распоряжения, вступившего в силу немедленно, расстрел»[454].
Фашисты начали буквально охотиться за украинскими женщинами и девушками. Основным методом мобилизации стали массовые облавы на улицах, базарах, возле церквей и т. д. Нередко по ночам проводилось прочесывание городских кварталов и жилых домов. Всех, кто подходил под мобилизационные требования, силой отправляли на сборные пункты.
Весьма охотно прибегали гитлеровские провокаторы к подлому обману. На промышленных предприятиях оккупанты практиковали проведение «рабочих собраний» якобы с целью выявления желающих поехать на работу в «рейх», заведомо зная, что рабочие откажутся от такой поездки. Но это нисколько не смущало гитлеровцев. Так, когда не нашлось добровольцев среди рабочих, собранных 7 января 1943 г. на территории витебской фабрики «Знамя индустриализации», где фашисты оборудовали ремонтные мастерские, наиболее квалифицированных молодых рабочих отделили, отконвоировали на железнодорожную станцию и погрузили в эшелон. Для того чтобы завлечь в ловушку побольше людей, в ход шли объявления о «выдаче продовольствия», «гуляниях», «бесплатных киносеансах» и т. п. В Полтаве, например, оккупанты известили рабочих железнодорожного депо о выдаче им пайка, а когда изголодавшиеся люди с сумками, котелками пришли на вокзал, полиция тут же оцепила очередь и загнала всех в вагоны для отправки в «рейх». В Таганроге захватчики объявили о регистрации мужского населения под предлогом выдачи хлебных карточек и всех, кто явился на регистрацию, силой вывезли в Германию[455].
Гитлеровцы сами признавали, что «число добровольно вербующихся весьма незначительно» и никогда не превышало 10 %[456], но собранных силой людей зачастую объявляли в пропагандистских целях «добровольцами». На вагонах эшелонов, отправляющихся в «рейх», вывешивались транспаранты со словом «добровольцы» и флаги, окна вагонов украшались цветами.
Рабочий из Ворошиловграда В. Ф. Письменный рассказал о том, как он стал «добровольцем»: «Когда меня 24 августа 1942 г. полицейские задержали на улице во время облавы и привели на биржу труда, у меня отобрали документы и предложили добровольно выехать в Германию. При этом всячески агитировали, восхваляя жизнь в Германии, и клеветали на жизнь в Советском Союзе. Через несколько дней ко мне на квартиру явился полицейский и потребовал явиться на биржу труда для отправки в Германию как добровольца. Так я был отправлен „добровольцем“ в Германию…»[457]
452
Преступные цели — преступные средства. С. 219; ЦГАОР УССР, ф. 3206, оп. 2, д. 6, л. 1; Нюрнбергский процесс… М., 1961. Т. 7. С. 1 17; Т. 3. С. 710.
454
Нюрнбергский процесс… Т. 3. С. 641; Т. 5. С. 344; История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 10. С. 390;
455
История рабочего класса Белорусской ССР. Т. 3. С. 163; Советская Украина в годы Великой Отечественной войны. Т. 3. С. 259; Война в тылу врага. Вып. 1. С. 382–383.