«Своим письмом я хотел сказать: не надо больше воспитывать русскую публику в духе специфической политики; надо вернуться к источнику политики, опять растворить ее в нравственности»[8].
Идейные сборники стали характерной чертой времени[9] – так, и полемика, вызванная «Вехами», в свою очередь породила, помимо обсуждения в газетах, журналах и публичных собраниях, аналогичные сборники: кадетский «Интеллигенция в России» (1910) и эсеровский «“Вехи” как знамение времени» (1910). Поэтому, когда между Франком и Гершензоном, привлекшим первого к сотрудничеству в редактируемом им «Критическом Обозрении», завязалась переписка по поводу возможности высказаться по принципиальным вопросам, связанным с интеллигенцией, и Франк в свою очередь привлек С.Н. Булгакова, то вскоре у Гершензона возникла идея издания сборника. Сам процесс составления сборника занял весьма немного времени: согласно изысканиям М.А. Колерова, идея сборника возникает в сентябре – первой половине октября 1908 г., в середине октября Гершензон набрасывает уже примерный план сборника об интеллигенции, определив его в целом сохранившуюся в «Вехах» структуру, когда каждая из статей должна была раскрывать какой-то из аспектов интеллигенции («интеллигенция и…»): «В числе возможных авторов он [т. е. Гершензон в письме к Франку] называл Р.В. Иванова-Разумника […], автора струвеанского журнала П[олярная] З[везда] Л.Е. Габриловича (псевд. Галич, 1879–1953), Франка, Булгакова и Кистяковского. Кроме того, Гершензон, по-видимому, советовался с Франком относительно участия в сборнике и Бердяева»[10]. Со своей стороны, отведя кандидатуры Иванова-Разумника и Габриловича (эсера и эсдека соответственно), Франк предложил А.С. Изгоева для разработки темы интеллигентского быта и Ю.И. Айхенвальда или А.Г. Горнфельда для работы над темой «интеллигенция и эстетика»[11] (статья на последнюю тему в сборнике отсутствует); Булгаков предлагал принять участие в сборнике Н.О. Лосскому, но тот оказался[12]. Статьи, как обычно, пришли не совсем в срок – так, Франк, обещавший прислать свою статью к Новому году, отправил ее только 19 февраля, Струве, поставивший себе срок «начало февраля», отослал статью Гершензону 2 марта. Приходившие статьи сразу же отправлялись в набор, и когда выход сборника уже вплотную приблизился, возник вопрос о заглавии. В числе обсуждавшихся вариантов были: (1) Струве: «Интеллигенты об интеллигенции», «На гору!», (2) Франк: «На перепутье», (3) московские авторы – петербургским предлагали: «Московские думы» (по аналогии со славянофильскими «Московскими сборниками» 1840–1850-х гг.), «Межи и вехи»; (4) Кистяковский предлагал вместо «К русской молодежи» озаглавить сборник «К русскому обществу», Булгаков соглашался с ним, предлагая варианты: «К русской интеллигенции» или «К русскому обществу». Франк высказался за вариант «Межи и вехи», 11 марта Струве согласился с ним, отправив Гершензону телеграмму: «Межи и вехи очень удачно»[13] – в итоге Гершензон принял решение и 16 марта сборник уже вышел в типографии В.М. Саблина под заголовком «Вехи», тиражом в 3000 экземпляров.
Тем самым, возвращаясь к утверждению Струве, что «сборник никем не редактировался», следует признать, что оно не совсем верно – и в то же время у него были основания так сказать. Хотя Франк в воспоминаниях и утверждал, что «не было […] никакого предварительного редакционного сговора и обмена мнениями»[14], однако обмен мнениями и встречи были, но из-за территориальной разбросанности участников не было общего совещания[15]. Как писал Франк, «несмотря на то, что замысел их принадлежал Гершензону […], “Вехи” выразили духовно-общественную тенденцию, первым провозвестником которой был Струве. Эта тенденция слагалась из сочетания двух основных мотивов – с одной стороны, утверждалась против господствующего позитивизма и материализма необходимость религиозно-метафизических основ мировоззрения […]; и с другой стороны, в них содержалась резкая, принципиальная критика революционно-максималистических стремлений русской радикальной интеллигенции»[16].
9
См.:
12
Там же. С. 291. Струве изменил тему своей статьи – первоначально планировалось писать об «интеллигенции и народном хозяйстве», в результате темой стало отношение интеллигенции к политике.