Николай Александрович Бердяев (6(18).III.1874, Киев – 24.III.1948, Кламар, Франция) и Сергей Николаевич Булгаков (16(28).VI.1871, Ливны, Орловская губ. – 12.VII.1944, Париж) – наиболее известные сегодняшнему читателю участники сборника. Оба начинали как марксисты: первая книга, принесшая Бердяеву известность, «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (1901), направленная против лидера народнического направления русской мысли, Н.К. Михайловского, вышла с обширным предисловием Струве, организовавшим ее издание; первой книгой Булгакова, начинавшего как многообещающий специалист по политической экономии, стало исследование «О рынках при капиталистическом производстве» (1897). Если Франку еще только предстояло погружение в религиозно-философскую мысль, то для Бердяева и Булгакова это произошло уже давно, когда с 1902–1903 гг. они стали активными персонажами в истории русской «религиозной общественности», Бердяеву же с 1907 г. принадлежит специфическое первенство в критике русской интеллигенции с позиций, которые получат дальнейшее развитие в «Вехах».
К кругу Струве принадлежали и два оставшихся автора сборника: Богдан (Федор) Александрович Кистяковский (4(16).XI.1868, Киев – 16(29).IV, 1920, Екатеринодар) и Александр (Аарон) Соломонович Изгоев (наст. Фамилия: Ланде, 10(22).1872, Ирбит, Пермской губ. – 11.VII.1935, Хаапсалу, Эстония). Кистяковский, сын известного русского криминалиста, профессора университета Св. Владимира в Киеве А.Ф. Кистяковского, со студенческих лет принадлежал к социалистическому направлению украинского движения, был знаком с М.П. Драгомановым, в дальнейшем был соредактором собраний его политических статей и текстов (2-го тома «парижского» издания 1906 г., и 1-го тома русского издания 1908 г., так и оставшегося единственным), вместе с Бердяевым и Булгаковым участвовал в киевской группе «Союза Освобождения». Активная политическая деятельность до известной степени препятствовала его научной деятельности, свой сводный труд в области социальной теории («Социальные науки и право») он опубликовал только в 1916 г. К этому времени он уже успел радикально разойтись со Струве, причиной чего стала полемика по украинскому вопросу в 1915 г.
Александр Изгоев начинал как марксистский публицист, однако к 1904 г. уже порвал с социал-демократией и вступил в одесскую группу «Союза Освобождения», с конца 1905 г., после одесского погрома, переехал в Петербург, на втором съезде кадетской партии избран в ее центральный комитет, членом которого пребывал до 1918 г., заведовал отделом в ведущей кадетской газете «Речь» и в редактируемом Струве журнале «Русская Мысль». В эмиграции, где оказался после высылки из России в 1922 г., вновь сотрудничал со Струве; в дальнейшем их пути разошлись, поскольку монархическая ориентация последнего оказалась неприемлема для Изгоева (в том числе и по причинам по меньшей мере терпимого отношения к антисемитизму в подавляющем большинстве монархических кружков и организаций).
Пятеро из семи участников «Вех» принимали участие в рубежном сборнике «Проблемы идеализма»[20] (1902 г.: Бердяев, Булгаков, Кистяковский, Струве, Франк) – новый сборник воспринимался во многом как продолжение первого (отзываясь на него, Милюков отдельно остановился на вышедшей в том же году книге Новгородцева «Кризис современного правосознания», в «Вехах» участие не принявшего, оценивая ее как другой, более глубокий и истинный вариант ответа на вопросы, поставленные сборником[21]), равно как в дальнейшем, в 1918 г., его продолжением в новой исторической ситуации станут «Из глубины», инициированные Струве. Тем самым, если на стадии обсуждения состава и круга участников обсуждались различные кандидатуры, то в итоге «Вехи» образовались вокруг вполне жестко очерченного круга единомышленников – не случайно, что Струве столь легко оказался способен отмежеваться от Гершензона, с которым его связывало относительно немногое. Необходимо отметить, что не только в глазах современников, но и в глазах самих авторов он был в первую очередь политическим высказыванием – в этом плане сетование некоторых из последующих исследователей, что политическая реакция затемнила философскую, не вполне оправданно: речь шла, как об этом писал, в частности, Франк, о критике революционных настроений русской интеллигенции, не только социалистической, но и в своей несоциалистической части неустойчивой перед социалистическими воззрениями[22]. Как отмечали авторы, объединившиеся в ответном сборнике «Интеллигенция в России», вопрос ставился о причинах поражения революции – и ответ Милюкова, в частности, звучал в том смысле, что революция не потерпела поражения, реакция есть нормальное явление и не следует, обращая внимание лишь на ближайшие, кратковременные явления, делать их основанием для масштабных выводов[23].
20
См. современное научное издание: Проблемы идеализма. Сборник статей [1902] / Под ред. М.А. Колерова, статьи Н.С. Плотникова, М.А. Колерова, подгот. текста Н.В. Самовер. – М.: Модест Колеров и «Три квадрата», 2002. – (серия: «Исследования по истории русской мысли». Т. VIII).
21
22
Впрочем, в ситуации публичной полемики Франк, например, стремился блокировать упреки о движении авторов «вправо», отвечая Д.С. Мережковскому: «[…] мы, пожалуй, “изменники” в гораздо большей степени, чем то полагают люди, загипнотизированные, как петух меловой чертой, направлением слева направо; ибо мы вообще покинули этот старый путь, ищем выхода вообще не направо и налево, а только