Приготовления к похоронам
19 марта 44 г. до Р. X
Консерваторы были обеспокоены, и Антоний понял, что находится в большом затруднении. Если умы воспламенятся и произойдет к мятеж, то неясно, что ему делать, чтобы продолжать лавировать между людьми народной партии и консерваторами. Консерваторов он старался успокоить речами, представляя сенату свидетельства самого почтительного усердия: во всех обстоятельствах он совещался с наиболее выдающимися сенаторами, не предпринимал ничего, не получив предварительно у сената его одобрения; дошел до того, что стал успокаивать сенаторов, спрашивавших его по поводу бумаг Цезаря. Пусть они не беспокоятся: в этих бумагах нет никакого важного распоряжения, в них нет никакой амнистии, а из многочисленных изгнанников, осужденных консерваторами после похорон Клодия, возвращается лишь один.[12]
Но в то же время Антоний остерегся оскорбить родственников и друзей Цезаря, злоба которых увеличивалась по мере уменьшения страха; он позволил им приготовить похороны таким образом, чтобы превратить их в демонстрацию симпатии к жертве и ненависти к убийцам. Труп должен был быть помещен на ложе из слоновой кости, покрыт пурпурным, вышитым золотом покрывалом; в головах на подставке должна помещаться окровавленная тога, в которой Цезарь был убит; бывшие магистраты должны были нести тело из domus publica до ростр, где будет произнесена надгробная речь; огромный кортеж, составленный из друзей, ветеранов, вольноотпущенников и всего народа, должен был сопровождать тело до Марсова поля, где оно должно было быть сожжено. На Марсово поле необходимо было послать заранее людей с трофеями его походов, которым надлежало поместиться вокруг костра, и тело великого полководца должно было исчезнуть среди победных его трофеев.[13]
Но кому следовало произнести речь? Приемный сын Цезаря Октавий находился в это время в Македонии; другие наследники были людьми малоизвестными; между второстепенными наследниками многие участвовали в заговоре. Впрочем, нелегко было произнести речь о Цезаре и перед его амнистированными убийцами, и перед его ветеранами. Наконец, решили, что Антоний как консул, друг и второй наследник мог бы взять на себя эту благочестивую обязанность; и скрепя сердце он должен был согласиться с этим, чтобы не вызвать слишком сильного неудовольствия в народной партии. Простой народ и ветераны становились все смелее и смелее, народное возбуждение росло; масса богатых и мирных граждан приняли решение предоставить в день похорон Рим черни. Скоро похороны Цезаря стали заботить всех в Риме, и в этот день (его можно определить только приблизительно между 20 и 23 марта)[14] все ожидали или чего-то значительного, или ужасного. Антоний знал, что для него это будет утомительный день, ему пришлось бы произнести трудную надгробную речь и препятствовать беспорядкам, не прибегая при этом к насилию против толпы. Наиболее известные из заговорщиков предвидели сцены насилия и укрепляли свои дома,[15] консерваторы боялись революции, простой народ ожидал больших беспорядков и грандиозного пожара, подобного тому, который был зажжен для Клодия.
14
Похороны Цезаря не могли происходить ранее 20 марта, потому что 19 марта были feriae pubHcae, когда погребальные церемонии нельзя было совершать. После 20-го возможен был любой день, но ввиду того, что Цезарь умер 15-го, едва ли можно было откладывать похороны позже 22 или 23 марта.