С женитьбой жизнь в Петербурге стала для Зинина еще более интересной и наполненной. Он продолжал исследования нитропроизводных. В этой работе ему помогал В. Ф. Петрушевский[63], преподававший химию в военных училищах Петербурга. Работа Зинина приобрела особое значение.
— Мы должны помочь России, — взволнованно повторял Зинин. — Начнем работу хоть под открытым небом; переберемся ко мне на дачу, Василий Фомич.
— А как же перевезти нитроглицерин? — озабоченно спросил Петрушевский.
— Придумаем …Или будем получать его на месте.
Испытания оружия, в котором в качестве взрывчатого вещества использовался нитроглицерин, были весьма опасными. Сильные взрывы потрясали окрестности. Луг перед дачей был изуродован глубокими ямами — следами взрывов. Сначала Елизавета Александровна боялась этих экспериментов, но ко всему можно привыкнуть. Только когда приближалось время очередного опыта, она звала детей домой и опускала занавески.
Работой исследователей заинтересовался инженер Альфред Нобель[64], сын Эммануила Нобеля, владельца завода по производству мин, который жил тем летом вместе со своими четырьмя сыновьями на соседней даче.
Альфред Нобель познакомился с русским исследователем, и Зинин подробно рассказал ему об опытах, не раскрывая цели, с которой они проводились.
Исследованиями заинтересовалось и военное министерство. Были отпущены средства, опыты перенесли в Кронштадт. В Кронштадте Зинин познакомился с Б. С. Якоби[65], с которым впоследствии вместе изучал и усовершенствовал конструкцию морских мин, снаряжаемых нитроглицерином[66]. Мины должны были взрываться от электрической искры — этот способ разработал профессор Якоби. Все работы с нитроглицерином были очень опасными, он взрывался от малейшего удара. Требовался другой способ, который позволял бы снизить взрывоопасность нитроглицерина.
…Несколько лет спустя, когда опыты были уже давно прекращены, Зинину снова пришлось услышать от Якоби о нитроглицерине.
— Вы слышали о динамите, Николай Николаевич?
— Да, — сурово ответил Зинин. — Этот Альфред Нобель выхватил его у нас из-под носа.
— А ведь все получилось случайно. Вы слышали, что во время транспортировки разбилась бутыль с нитроглицерином, и жидкость пропитала инфузорную землю. Ее засыпали между бутылями в сундучках, чтобы предохранить от удара. И вот решение проблемы — счастливая случайность!
— Случайность?! Нет, вы ошибаетесь. И ванна Архимеда, и яблоко Ньютона, и ваша гальванопластика, и сотни других открытий — все это не случайность, а закономерность. Ученый работает, наблюдает явления, размышляет. Его открытие — не случайность. Может быть, другие много раз видели то же самое явление, но он, мысли которого сконцентрировались именно на этом явлении, неожиданно для себя замечает его в новом свете и делает открытие. Случайность в научных открытиях закономерна — она плод наблюдений и напряженной работы мысли.
Как член-корреспондент Академии наук (Зинин был избран 2 мая 1858 года) он употребил все свое влияние на то, чтобы добиться выделения средств на строительство помещения и лаборатории для химического отделения. Академик Фрицше и другие ученые давно жаловались, что лаборатории тесны и работать очень трудно. Средства в конце концов были отпущены, и строительство пошло быстрыми темпами.
Приближалось тридцатилетие государственной службы Зинина и по закону он должен был выйти на пенсию. Для Николая Николаевича вопрос о заместителе был давно решен. Еще в первый год его работы в Петербурге в Медико-хирургическую академию поступил скромный, хорошо воспитанный юноша — Александр Порфирьевич Бородин[67]. По окончании академии Бородин получил назначение на место ассистента кафедры терапии, но он чувствовал, что его призвание — химия. Зинин разрешил ему работать в своей лаборатории. Бородин занялся серьезным изучением химии. Усовершенствовав и расширив свои химические познания в европейских университетах, Бородин вернулся в Петербург и с 1862 года начал читать лекции по органической химии вместо Зинина, а Николай Николаевич еще в течение двух лет продолжал выполнять обязанности секретаря Ученого совета. Затем Ученый совет освободил его от этой обязанности, но, для того чтобы Зинин мог остаться в Академии, утвердил специальную должность — директора химических работ. Спустя год Зинина избрали действительным членом Академии наук.
63
Василий Фомич Петрушевский (1829–1891) — известный русский механик и изобретатель, химик и артиллерист (генерал-лейтенант). В 1853–1854 гг. совместно с Зининым разработал способ пропитки черного пороха нитроглицерином, открыл динамит с углекислой магнезией («русский динамит Петрушевского»). О Петрушевском см.: АвербухА. Я. Труды Института истории естествознания и техники, 35, 167 (1961); Авербух А. Я. Василий Фомич Петрушевский. 1829–1891. — Л.: Наука, 1976.
64
Альфред Бернард Нобель (1833–1896) — известный шведский инженер, изобретатель и промышленник, крупный предприниматель, создатель (1867 г.) динамита (идея была подсказана Зининым и Петрушевский); основатель самых крупных международных научных премий. О Нобеле см.: Тютюнник В. М., ЖВХО, № 6, 610 (1975); № 6, 107 (1981).
65
Борис Семенович (Мориц Герман) Якоби (1801–1874) — русский физик и электротехник, изобретатель гальванопластики. Ему принадлежат работы по электрическим машинам и телеграфам, минной электротехнике, электрохимии и электрическим измерениям. О Якоби см.: Биографический словарь, ук. соч., т. 2, с. 421–422; Борис Семенович Якоби. Библиографический указатель/Сост. М. Г. Новлянская. — М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1953; Радовский М. И. Борис Семенович Якоби: Биографический очерк. — Л. — М.: Госэнергоиздат, 1953; Храмов Ю. А., ук. соч., с. 315; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 602.
66
В начале Крымской войны Зинин предложил военному ведомству заменить в бомбах и гранатах черный порох нитроглицерином (Радивановский Н. Порох, пироксилин, динамит и другие взрывчатые вещества. Ч. 1. СПб, 1881, с. 145–164),
67
Александр Порфирьевич Бородин (1833–1887) — русский композитор и ученый-химик, автор оперы «Князь Игорь», нескольких симфоний, множества романсов; ему принадлежит более 40 работ по химии; он получил фторид бензола и другие органические вещества, открыл в 1872 г. альдольную конденсацию. О Бородине см.: Погодин С, А. Химия и жизнь, № 8, 41 (1967); Ильин М. Я., Сегал Е. А. Александр Порфирьевич Бородин. 2-е изд. — М.: Мол. гвардия, 1957; Дианин С. А. Бородин: Жизнеописание, материалы и документы. 2-е изд. — М.: Музгиз, 1960; Погодин С. А. Химия и жизнь, № 8, 41 (1967); Зяблов В., там же, № 2, 25 (1975); Волков В. А. и др., ук. соч., с. 72.