Внимание Глаубера привлекали многие практические вопросы. Например, его не удовлетворял существовавший тогда способ приготовления вина[28]. Он решает купить виноградник, чтобы найти пути улучшения качества вин, и потому поселяется в Китцингене.
Кроме печей и реторт, теперь в лаборатории Глаубера был установлен и пресс для получения виноградного сока, а также бочки для брожения. Отходы после брожения Глаубер перегонял в реторте. В приемник стекала бесцветная жидкость с приятным запахом. Он назвал ее «спиритус вини»; это был винный спирт.
Однажды он задержался у пресса и реторта для перегонки спирта сильно перегрелась. Жидкость в ней полностью испарилась, и сухой растительный остаток начал обугливаться. Густые клубы дыма выходили из трубки, а в приемник капала желтовато-коричневая жидкость с запахом уксуса. После вторичной перегонки получилась бесцветная жидкость с очень резким запахом уксуса. Она обладала кислотными свойствами, но действовала сильнее обычной уксусной кислоты, так как была более концентрированной. Глаубер установил, что по своим свойствам эта кислота не отличается от уксуса, и назвал ее уксусной кислотой[29]. Ее можно было получить при сухой перегонке любого растительного материала.
Методы производства вина и уксуса были удачными, и Глаубер получил специальное разрешение курфюрста в Майнце на их изготовление. Разрешение давало право не только производить, но и продавать эти продукты, что настроило виноделов города против Глаубера. Одним из его противников был звонарь католического кафедрального собора — Фарнер. Невысокий, пухлый, с маленькими хитрыми глазками Фарнер ненавидел Глаубера — этого худого с серой морщинистой кожей врача, «сведшего дружбу с самим дьяволом». Он ждал подходящего случая оклеветать ученого.
Каждый день десятки больных приходили к Глауберу за лекарствами. Зашел к нему как-то и Фарнер, хотя здоровья ему было не занимать.
— На что жалуетесь? — спросил его Глаубер.
— Иногда, знаете ли, такие рези в животе, что желтые круги плывут перед глазами, порой даже теряю сознание, — слукавил Фарнер.
— Вот вам «панацея антимониалис». — Глаубер протянул руку к одной из склянок с оранжевым порошком: полупятисернистая сурьма[30], которую он синтезировал в своих «печах».
Он лечил множество болезней, применяя этот удивительный порошок.
Прошло несколько дней, Фарнер снова заглянул в лабораторию Глаубера и изумился при виде горы объемистых книг, сброшенных у стены: Глауберу только что доставили из Франкфурта полный тираж «Новых философских печей».
— Вот позволил себе еще раз побеспокоить вас, — начал было Фарнер.
— Как себя чувствуете, уважаемый? — прервал его Глаубер.
— Отлично. Ваше лекарство — чудотворно. На следующий же день почувствовал себя почти здоровым, — солгал Фарнер: накануне, выйдя от Глаубера, он просто-напросто выбросил порошок? — А сейчас чем могу быть полезен?
Убедившись, что их никто не слышит, звонарь зашептал:
— Хочу сделать вам одно предложение. Человек вы ученый. Просто диву даешься, как это можно написать столько толстых книг. Конечно, многое узнаешь из них, но уверен, что вам известно еще больше секретов и таинств. У меня много золота, господин Глаубер, продайте мне несколько методов, которые вы держите в секрете. Не можете же вы готовить лекарства, используя все ваши методы сразу. Продайте их мне, прощу вас.
Глаубер задумался. В самом, деле, а почему бы и нет?
— Давайте поговорим, — предложил он Фарнеру.
Согласился! Фарнер метнул злобный взгляд в сторону ученого. На следующий день, стараясь не попадаться на глаза прохожим, звонарь направился в дом Глаубера. Тот посвятил его в секреты своего нелегкого мастерства, но обещанного золота взамен не получил.
В первое же воскресенье после случившегося церковь — па ложному доносу — предала анафеме работы Глаубера, запрети» прихожанам брать у него лекарства.
Коварство Фарнера не знало границ. Он упорно распространял слухи, будто Глаубер, «этот шарлатан и еретик», продал ему свои «секретные методы», а изготовить лекарства, руководствуясь ими, нельзя. Кое-кто из виноделов — те, кому невыгодно было соседство сильного конкурента, — помогали злобному звонарю в травле ученого.
Три года боролся Глаубер с клеветниками, но в конце концов вынужден был отступиться. В конце 1655 года он покинул Китцинген и возвратился в Амстердам, где купил дом и небольшой участок земли, который вскоре превратил в цветущий сад.
С утра и до позднего вечера работал Глаубер в своей новой лаборатории. Теперь в его распоряжении было шесть помощников. Нагревая мочу, смешанную с известью, ученый получил газ, который назвал «аммиак»[31]. Этот газ вступал во взаимодействие с кислотами и образовывал бесцветные кристаллические вещества — «саль аммиак». Глаубер собрал газ в приемник, предварительно налив туда серной кислоты. В приемнике образовались бесцветные кристаллы, обладающие удивительными свойствами. Удобрив ими песчаную почву в своем саду, Глаубер получил богатый урожай фруктов. Соль эту он назвал «саль аммиак секретум глаубери» (сульфат аммония). В саду Глаубер выращивал и лекарственные растения. Из листьев, веток, плодов и корней он извлекал ядовитые вещества. Он знал, что в очень малых количествах эти яды могут действовать и как лекарства. Он заливал измельченные растения «спиритусом нитри» (азотной кислотой), через несколько дней процеживал раствор и прибавлял «ликвор нитри фикси» (углекислый калий). На дне сосуда образовывался тонкий осадок или,как записал Глаубер в рецептуре, получалось «улучшенное растительное или животное начало в виде порошка». Эти вещества мы теперь называем алкалоидами[32]. В наши дни стрихнин, бруцин, морфин и другие подобные вещества извлекают почти так же, как это делал в свое время Глаубер.
Глаубер получал и продавал большие количества селитры. В его рецептах записано: «Клади «ликвор нитри фикси» в «спиритус нитри» до тех пор, пока перестанет слышаться шум от растрескивания маленьких пузырьков на поверхности. Потом кипяти, пока не образуется корочка, дай остыть, чтобы осели кристаллы».
Это описание подтверждает, что Глаубер имел некоторые представления о реакциях, идущих до конца, о состоянии равновесия и о нейтральных средах. Об окончании реакции он судил по «звуковому индикатору»: должны перестать лопаться пузырьки выделяющегося углекислого газа. Нередко при нагревании стеклянные реторты лопались — и приходилось все начинать сначала. Зная, что у Глаубера много денег, стеклодувы продавали ему реторты по баснословным ценам. Это заставило его освоить и стеклодувное дело[33]. В одной из четырех комнат своей лаборатории Глаубер построил стекловаренную печь. Молодой ученик его, по имени Гейнц, оказался способным стеклодувом и часто помогал ученому в этой работе. Как-то Глayбер заметил, что при добавлении различных веществ цвет стекла менялся.
— Гейнц, что ты добавил? Стекло стало желтым.
— То же, что всегда: песок, известняк и немного… вот этого. — Юноша указал на корзину с белым порошком (природным карбонатом, загрязненным соединениями железа).
28
Приготовление вина (винокурение) из винограда известно с глубокой древности. Согласно М. Бертло, получение спирта практиковалось уже во времена Марка Грека (ок. VIII в.). При винокурении глюкоза, заключающаяся в виноградном соке, сбраживается особым видом фермента, находящегося в кожице ягод (S. ellipsoideus). После брожения жидкой массе дают отстояться, пока не осядет значительная часть вещества, известного под названием винного камня. Поскольку концентрация сахара в виноградном соке мала, то и количество спирта в полученном продукте невелико. Дальнейшая перегонка ведет к увеличению концентрации спирта. Особый букет вин и коньяков зависит от других веществ, содержащихся в бродившей жидкости, от побочных продуктов брожения и от веществ, образующихся в результате медленных химических процессов, протекающих при хранении вина. Химический процесс винокурения описан в книге: Меншуткин Б. Н. Курс общей химии. — Л.: Госхимтехиздат, 1933, с. 380. О винокурении на Руси см.: Вальден П. Очерк истории химии в России. — Одесса: Матезис, 1917, с. 24—25.
29
Уксусная кислота СН3СООН известна с древних времен в виде слабого водного раствора — уксуса, который получается окислением спирта бактериями «уксусного грибка» при скисании вина и иных спиртовых жидкостей. Уксус содержит не более 5—15% уксусной кислоты. Из перебродившей жидкости перегонкой получают 80%-ную СН3СООН—уксусную эссенцию, которую можно также выделить из «древесного уксуса»— одного из продуктов сухой перегонки древесины. В концентрированном виде уксусная кислота получена Г. Шталем в 1700 г. Возможно, ее еще раньше выделил Глаубер. Состав установлен И. Берцелиусом в 1814 г.
30
Полупятисернистая сурьма, или гемипентасульфид сурьмы, SbS5 — оранжево-красные кристаллы. Препараты сурьмы рекомендовались врачами-иатрохимиками, а металлическая сурьма даже прописывалась в виде «вечных пилюль». Злоупотребление этими препаратами приводило к тяжелым случаям отравления.
31
Согласно данным Б. Н. Меншуткина (ук. соч., с. 467), образование аммиака при гниении животных остатков впервые описано И. Кункелем в 1716 г. С. Гэльс (о нем см.: Partington J. R. A History of Chemistry. — London: Macmillan, 1973, Vol. 3, p. 112—123) в 1727 г. нашел, что при на-гревании смеси извести и нашатыря в реторте, горло которой опущено в воду, по-видимому, ничего не образуется, и вода втягивается в реторту. Этот опыт, повторенный Дж. Пристли в 1774 г. с ртутью вместо воды, позволил ему впервые собрать чистый аммиак и описать его свойства; он назвал аммиак щелочным воздухом (поэтому справедливость названия «аммиак», данного Глаубером в середине XVII в., сомнительна). В 1785 г. К. Бертолле установил его состав и в 1787 г. назвал ammoniaque (по получению из sal ammoniac — нашатыря NH4OH). Современное название «аммиак» в России ввел Я. Д. Захаров (1810 г.), заменив им употреблявшийся до этого термин «летучая щелочная соль».
32
Алкалоиды — многообразная группа азотсодержащих органических соединений природного (чаще растительного) происхождения, основного характера. (Юнусов С. Ю. Алкалоиды: Справочник. — 3-е изд. — Ташкент: Фан, 1981.)
33
Глаубер впервые применил стекло для изготовления химической посуды. Он также основал промышленное стекловарение в Тюрингии (Германия), получил жидкое стекло (метасиликат калия или натрия).