Работа над книгой близилась к концу; теперь оставалось лишь закончить последний шестой том, в котором Шеврель намеревался в сжатой форме обобщить изложенное им в пяти предыдущих томах.
— Мишель, ты слишком переутомляешься, — не раз говорила ему жена. — Передохни немного, сделай хоть небольшой перерыв.
Он любил свою молодую жену и, несмотря на свою занятость, всегда помнил о том, что ей тоже необходимы его внимание, доброта. Она воспитывала их единственного сына и порой скучала, когда муж слишком долго засиживался за работой.
— Хорошо, я согласен отдохнуть.
— Сегодня мы приглашены на бал.
Шеврель был признанным в свете отличным танцором и великолепным собеседником. Его появление на балах всегда радовало молодых дам. Они тут же толпой окружали ученого и с большим интересом слушали его веселые рассказы.
— Вы опять отняли у меня мужа. Чего доброго я могу и рассердиться, — смеясь говорила госпожа Шеврель.
— Он ведь и так всегда с вами, дорогая. Подарите нам вашего замечательного спутника хотя бы на несколько часов.
— Вы считаете, что он всегда со мной? О нет, вы глубоко ошибаетесь: он всегда со своей наукой…
Он действительно принадлежал науке. Едва закончив работу над шестым томом, он начал писать другую книгу: «Основы органического анализа и его применение»[375]. Владея обширными познаниями в области естественных наук, он сделал попытку применить в химии классификацию, которой пользовались в ботанике и зоологии. В соответствии с ней он разделил вещества на роды, семейства и виды. Например, сахар, крахмал и лигнин он причислял к одному роду. Другой род, по его мнению, образовывали фибрин и альбумин, выделенные из вещества животного происхождения. В этом научном труде он показал значение органического анализа для медицины, фармации, токсикологии и биологии.
«Ненадежность, которая теперь существует в предписании и пользовании лекарствами, можно устранить только целостным введением органического анализа в фармацевтическую практику. Такие ценные лекарства, как экстракты опия, содержащая хину кора цинхоны или корень ипекакуаны, можно было бы с уверенностью использовать только при условии введения органического анализа, при помощи которого можно отделять лекарственные вещества от сопутствующих им примесей…[376], — писал Шеврель, подчеркивая одновременно заслуги ученых, сумевших выделить в чистом виде стрихнин, бруцин, хинин, цинхонин, кантаридин и другие биологически важные вещества. В конце книги Шеврель остановился на проблеме органической жизни. В то время большинство ученых было убеждено, что органические вещества могут образовываться только в живом организме. Они объясняли это действием некой «жизненной силы». Шеврель не разделял их мнения. «Это выделение органических веществ, — писал он, — находится в противоречии с духом химии, и если сегодня мы знаем мало, существует надежда в будущем раскрыть новые пути, которые приведут к овладению органическим синтезом».
Книга Шевреля вышла из печати в 1824 году, за четыре года до осуществления Фридрихом Вёлером знаменитого превращения, цианата аммония в мочевину, которым были разрушены виталистические воззрения химиков. Шеврель был близок к истине, хотя и не сумел достичь ее.
В сентябре того же года Шеврель покинул профессорскую кафедру в лицее и принял предложение организовать исследовательскую лабораторию на Гобеленовских мануфактурах. Фабрики эти славились на всю Францию. Кроме обычных, здесь производили и самые разнообразные декоративные ткани — занавесы, покрывала, ковры, мебельную обивку и другие. От текстильной промышленности требовали тканей, окрашенных в сочные и яркие тона. Старые ремесленные методы уже не могли удовлетворять требований нового производства. Необходима была помощь со стороны ученых-химиков, исследователей и новаторов.
375
Chevreul M.-E. Considerations generales sur 1'analyse organique et sur les applications. — Paris, 1824.
376
Начало XIX в. ознаменовалось открытием ряда алкалоидов — действующих начал различных растений. Исследователи, открывшие их, были преимущественно фармацевтами. Так, морфин — действующее начало, выделенное из определенных сортов мака, точнее его млечного сока — опия, был открыт аптекарем Сертюрнером (1783–1841), а наркотинфармацевтом Дереном (Левинштейн И. И. История фармации и организации фармацевтического дела. — М, — Л.: Медгиз, 1939, с. 63–66).