И все же Ломоносов продолжал заниматься многочисленными проблемами, в том числе и вопросами языкознания. В 1743 году он составил «Краткое руководство по риторике»[97]. Его оды, написанные чистым литературным русским языком, были прекрасным примером нового стихосложения.
Ломоносов все еще жил в одиночестве. Елизавета писала ему, что надеется вскоре получить разрешение на выезд и в ближайшее время приехать в Петербург. Он ждал ее с нетерпением. В начале лета 1744 года белый корабль бросил якорь в петербургском порту. На трапе появилась Елизавета и Катенька, дочь Ломоносова, родившаяся в Германии после его отъезда.
— Ты сильно изменился, любимый. Скажи мне, что случилось?
— Просто скучал без вас. А ты ничуть не изменилась, Лизхен. По-прежнему красива. Ну, рассказывайте, как жилось вам там без меня?
— Не будем вспоминать о прошлом. Сейчас-то ведь мы счастливы, не так ли?
— Конечно, дорогая.
Карета быстро катилась вдоль набережной. Катенька держалась за руку матери, изредка поглядывая на Ломоносова. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что этот большой «дядя» — ее отец.
— Удивительно красива Нева! — сказала Елизавета. Карета остановилась у двухэтажного здания.
— Приехали.
— Так быстро? — удивилась Елизавета. — А я бы хотела ехать с тобой без конца, — добавила она, улыбнувшись.
— Пойдем, Лизхен. Покажу тебе наш сад. Видишь в глубине белую постройку? Это летний дом. Рядом с ним флигель для прислуги.
Они поднялись по лестнице. Осматривали комнаты в доме и говорили без умолку. Елизавета устало опустилась на кушетку.
— На сегодня хватит. Завтра сама все увижу. А теперь расскажи мне о себе, о своей работе.
— Оставим это, дорогая. Хочу сказать только, что русской науке нелегко пробивать себе дорогу. У нее много противников. И нужны силы, чтобы бороться с ними. Но я не из тех, кто сдается. Вот и сегодня…
— Сегодня? — она посмотрела на него с удивлением.
— Да. Я скоро должен уйти. Буду докладывать в академии.
Ломоносов вошел в зал — он был почти полон. До начала заседания оставалось несколько минут.
— Опаздываете, господин Ломоносов, — не без ехидства заметил Шумахер.
— Ваше замечание неуместно, господин Шумахер, — резко бросил на ходу Ломоносов, направляясь к кафедре.
— Прежде чем перейти к сущности вопроса, я хочу напомнить вам некоторые положения, изложенные мною в работе «Элементы математической химии». Итак, тела состоят из корпускул, которые в свою очередь содержат известное число элементов. Корпускулы однородны, если они состоят из одинакового числа одних и тех же элементов, связанных между собой одним и тем же способом. Корпускулы разнородны, если их элементы неодинаковы и связаны между собой различным способом или в различном числе. От этого зависит и бесконечное разнообразие тел. Тела бывают простыми, когда они составлены из однородных корпускул, и смешанными, если состоят из нескольких разнородных корпускул. Свойства тел не случайны, они зависят от свойств составляющих их корпускул. Рассмотрим первое — тепло. Что представляет оно собой? Невесомая жидкость, которая может переливаться из одного тела в другое? Нет. Еще Галилей считал, что корпускулы находятся в движении. По-моему, это первое и основное свойство корпускул. Но движение создает тепло. Каждый знает, что при вращении колеса его ось нагревается. Корпускулы тела движутся, вращаются вокруг собственной оси, трутся между собой и создают тепло…
Долго говорил Ломоносов. Он пояснял свойства газов и растворов особенностями движения корпускул. Наконец он закончил и стал собирать разбросанные по кафедре листы своего доклада. Немцы оживились. Первым встал Тауберт[98].
— Идеи господина Ломоносова интересны, но все они базируются на каких-то абстрактных корпускулах. До тех пор пока современная теория флогистона находится в полном противоречии с этими домыслами, я считаю, что все это нельзя принять за серьезное достижение.
Не успел он закончить, как Шумахер, бросив на Ломоносова полный ненависти взгляд, крикнул с места:
— Почему вы, господин Ломоносов, не займетесь более серьезной работой?
— И более полезной, — послышался голос из зала. Ломоносов больше не мог сдержать себя, вскочил с места
97
Полное название этого сочинения Ломоносова: «Краткое руководство к риторике, на пользу любителей сладкоречия сочиненное»; датируется предположительно 1743 г. Вопросы стилистики давно привлекали внимание Ломоносова, и он был хорошо подготовлен к занятиям ими, так как слушал специальные курсы в Славяно-греко-латинской академии и на философском факультете Марбургского университета (ПСС, т. 7. 1977, с. 20–79, 790–800).
98
Иоганн-Каспар (Иван Иванович) Тауберт (1717–1771) — адъюнкт, историк, библиотекарь Академии наук, советник Академической канцелярии, родственник И. Д. Шумахера (1690–1761) — первоначально библиотекаря Петербургской Академии наук, а с 1724 г. — советника Академической канцелярии (Морозов А. А., ук. соч., с. 524–525).