Однако ей вскоре повезло. Паломник из области Ю, совершив путешествие в Непал[82], возвращался к себе домой и, проходя мимо нашего дома, попросил у моей матери милостыню. Мать пригласила его войти и, предусмотрительно задав ему несколько вопросов относительно его самого и его места жительства, увидела, что ему можно доверить передать мне письмо. Она пригласила его пожить у нее несколько дней и сказала ему, что ее сын живет в Ю или Цанге и она хочет передать ему письмо. Она обхаживала гостя и потчевала его самым лучшим из того, что у нее было, и гость остался очень доволен.
Заправив светильник и обратившись с молитвой к божествам, вызываемым и почитаемым мной, она попросила их сообщить ей, дойдет ли ее письмо до меня и исполнятся ли ее желания, таким образом, что если все будет обстоять хорошо, светильник будет гореть долго, но если ее ждет неудача, он вскоре погаснет. Светильник горел целые сутки. Это ее обнадежило, и она подарила паломнику несколько кусков выделанной кожи для подбивки его кожаных сапог и сказала ему притачать их на сапоги, так как они нуждались в починке. У паломника был плащ, и она взялась залатать его. Она пришила сзади большую заплатку и потихоньку от гостя спрятала под ней семь слитков золота. Сверху она нашила еще один черный лоскут в виде квадрата и вышила на нем звезду толстыми белыми нитками. Затем она разместила один слиток в центре[83] под вышитой звездой, а шесть других – под звездами, вышитыми вокруг центральной, самой крупной звезды, по одному в каждом углу, образованному ее лучами, и закрепила их в этих местах, обшив каждый стежками. Вручив паломнику запечатанное письмо и щедро одарив его, она просила передать это письмо мне в руки.
Когда паломник ушел, моя мать, для устрашения соседей, велела моей сестре сказать, что паломник принес от меня письмо. Это письмо, на самом деле составленное ею, было такого содержания: «Я надеюсь, что вы живете хорошо и что всем известно о последствиях моего колдовства. Если кто-нибудь смеет сейчас выражать неприязнь к вам, запугивать и третировать вас, сообщите мне имя этого человека и членов его семьи, а также причину этой неприязни, и я уничтожу его. Мне это не составляет труда. Для меня проще убить человека, чем прочитать молитву перед едой. Мало того, что я убью одного, двух, трех, я вырву корень всех их поколений вплоть до девятого. Если же вам угрожают все жители, вы только придите сюда, и я смету всю округу, так что не останется даже следа. А здесь я живу припеваючи. Вам обо мне не нужно беспокоиться. Все свое время я трачу на изучение черной магии». Письмо было подписано и запечатано так, как если бы оно действительно было послано мной. Его дали прочитать тем, кто, как мы знали, были на нашей стороне, а затем оно было передано брату моей матери, который должен был показать его всем. Письмо произвело надлежащее действие, и все ненавидящие нас вынуждены были отказаться от своих замыслов. Они посовещались и уговорили дядю отдать моей матери наше поле Треугольник Вормы – собственность отца, мне завещанную.
Тем временем паломник шел и расспрашивал обо мне. Когда он узнал, что я живу в Нуб-Кхулунге, он пришел туда и, встретившись со мной, рассказал мне о моей матери и сестре то, что знал, и вручил мне письмо. Письмо было такого содержания: «Мой дорогой сын Тхепага! Надеюсь, что ты здоров. Я очень довольна тобой. Ты доказал, что достоин имени твоего отца благородного Милы-Шераб-Гьялцена. Мои желания исполнились. Ты нанес сокрушительный удар нашим врагам благодаря твоему знанию черной магии. Тридцать пять человек погибли под обломками рухнувшего дома. Это восстановило людей против нас. Они нас ненавидят и добра нам не желают. Сейчас я прошу тебя навести на них сильнейший град. Я слышала, что есть девять различных видов грозы с градом. Напусти на них какую-нибудь одну. И тогда жажда мести твоей старой матери будет полностью утолена. Сейчас они сговорились убить нас. Сначала они хотели подослать людей убить тебя, а затем меня. Поэтому ради нас обоих будь очень осторожен. Если ты испытываешь материальную нужду, поищи долину, обращенную к северу, над которой нависла черная туча и которую освещает созвездие Миндук (Плеяды). Там ты найдешь семь наших родственников. Спроси о них, и ты получишь все, что тебе нужно на жизнь. Если ты не найдешь этой долины, знай, что паломник, который ее несет, живет в ней. Не спрашивай о ней никого другого».
Я ничего не мог понять из последней части письма. В то же время я страстно желал вернуться домой и повидаться с матерью. У меня кончились деньги, и я испытывал большую нужду. Однако я не мог понять, где живут эти родственники и где находится эта долина. От отчаяния я заплакал, и слезы градом потекли из глаз. Я спросил паломника про родственников, о которых, как сообщалось в письме, он знал, спросил, кто они и где живут, а также где живет он сам. Он сказал, что живет в Нгари-Гунгтханге и что побывал в разных местах, но не знает ничего о том, где живут мои родственники, и о самих родственниках, а сам он уроженец области Ю. Тогда я попросил немного подождать меня и пошел к моему гуру показать ему письмо и сообщить ему о том, что узнал от паломника.
Гуру, пробежав глазами письмо, сказал: «Тхепага, у тебя, как мне кажется, очень мстительная мать. Столько человек погибло, а она еще требует от тебя напустить град. У тебя есть родственники на севере?» «Я никогда не слышал о таких родственниках, и многое в письме мне не понятно. Я спрашивал паломника, но он ничего не знает о них», – отвечал я.
Жена моего гуру была наделена сверхъестественной проницательностью, так как была воплощением Дакини. Прочитав письмо всего один раз, она велела позвать паломника. Когда я его привел, она развела большой огонь в очаге, угостила паломника чангом и заставила его снять плащ. Затем, как бы шутя, она накинула его на себя и стала прохаживаться взад и вперед по комнате, приговаривая: «Счастлив тот, кто может странствовать повсюду, не имея никакой другой одежды, кроме плаща!»
Потанцевав еще немного, она вышла из комнаты в этом плаще, и, поднявшись на крышу дома, отпорола лоскут, достала золото и снова пришила лоскут на то же самое место. Затем, спустившись вниз, она отдала плащ его владельцу, накормила его обедом и отвела в другую комнату.
Убедившись, что паломник не собирается оттуда выходить, она сказала мне, что учитель зовет меня к себе. Когда я пришел, она выложила передо мной семь слитков золота. Я спросил ее, где она нашла золото. Она ответила, что нашла его в плаще, и объяснила, как ей удалось это сделать. «Мать Тхепаги – очень умная женщина, – сказала она. – Долина, обращенная к северу, – плащ паломника. Как солнце не освещает долину, обращенную к северу, так и этот плащ не пропускает солнечных лучей. Черная туча, нависшая над долиной, – это черный квадратный лоскут. Созвездие – это вышивка на лоскуте, а семь родственников – семь слитков золота. Ее предостережение не спрашивать никого об этом, кроме паломника, означает, что плащ принадлежит паломнику, и, следовательно, ты должен был его обыскать». Мой учитель был очень обрадован и похвалил жену: «Вы, женщины, как известно, сообразительны и проницательны, и это еще раз подтверждается сейчас».
Паломнику я отдал десятую часть одного слитка, и он был очень мне благодарен. Остальную часть слитка я преподнес жене учителя. Самому учителю я отдал три слитка и умолял его научить меня насылать град, как того хотела моя мать. Тогда он отправил меня к моему прежнему гуру – ламе Юнгтунг-Трогьялу с рекомендательным письмом и шарфом. Прибыв в Ярлунг-Кьерпо и встретившись со своим прежним учителем, я вручил ему письмо, шарф и три слитка золота, которые у меня оставались. Он спросил меня о моих успехах. Я сказал ему, что у меня все в порядке: убиты тридцать пять человек, и я получил от матери письмо, в котором она просит меня наслать град для уничтожения посевов, и я просил его научить меня вызывать этот град. «Пожалуйста», – сказал он и тут же научил меня заклинаниям, велев мне исполнить все ритуалы в старой заброшенной келье.