Победив, ромеи начали извлекать из вод залива тела убитых и вражеские ладьи, чтобы сжечь их. Всего на эту работу ушло несколько дней. Но уже первым извлеченным врагам отрубили головы и насадили их на колья — ради воодушевления все еще сражавшихся на стенах воинов и устрашения противника. В битве на суше ромеи уже одолевали. Узнав же о победе на море, защитники пошли на вылазку — и заставили кагана отвести войска от стен. Каган тоже получил известие о гибели славянского флота. Поняв, что замысел захвата ромейской столицы проваливается, он вернулся в лагерь и велел увезти от стен уцелевшие машины. Его воины принялись разбирать осадные башни и заграждения.
За этим делом аварского вождя застали «немногие» спасшиеся от гибели на море славяне. Ярость кагана немедленно нашла выход. Он приказал своим воинам перебить потерпевших поражение моряков, не задумываясь о последствиях. Это сразу вызвало возмущение среди славян, сражавшихся на суше и остававшихся в лагере. Сил для битвы с каганом на месте у них уже не осталось, да она и неразумна бы была в виду вражеских стен. Но «сняться и уйти», бросив вероломных союзников, — это они могли. Это и сделали. Уход славян окончательно подкосил силы кагана. В ночь на 8 августа он поджег свой лагерь и не до конца разобранные осадные башни, «содрал шкуры с “черепах” и ушел». На следующий день авары, выжегши столичные предместья, удалились за Длинные Стены. «С великим стыдом», — отмечается в «Хронографии» Феофана. Продолжавшаяся десять дней осада Константинополя закончилась для кагана ничем. Еще оставался на азиатском берегу Босфора Шахрвараз — но с мечтой о погибельном ударе по Византии ему пришлось распрощаться[298].
Возвращавшихся из-под Константинополя славян все еще преследовали несчастья. На беду себе, жители Подунавья решили возвращаться так же, как пришли — по морю. Благо у них еще осталось какое-то количество переживших морское сражение челнов. Однако в Черном море на славянские суда обрушилась буря. Остатки флотилии погибли. Лишь немногие спаслись и вернулись в родные места[299].
Битва за столицу Империи завершилась. Яркий символизм этого события вполне соответствует его подлинному значению. Византия выстояла у самых стен Второго Рима. Отступление ромеев еще не вполне завершилось — из аравийских пустынь поднималась новая угроза. Но под валом Великого переселения народов Восточная империя не сгинула. Кончились многолетние Аварские войны, кончилось и лишившее Империю на время Балканского полуострова славянское нашествие. Последняя волна разбилась о стены города святого Константина. Битва в то же время надорвала силы всех причастных к ней врагов Византии — будь то авары, персы или славяне. Державе Сасанидов вскоре придет конец. Первый Аварский каганат тоже отсчитывал последние десятилетия своей истории. Бросок к столице Империи стал для обеих враждебных ей держав последним значимым историческим действием. Славяне же, изнуренные десятилетиями непрерывных завоевательных войн, решительно обратились к обустройству и защите приобретенного. Здесь ослабленная Империя могла скорее оказаться союзником, а порабощавший славян каганат становился очевидным и бесспорным врагом. На смену минувшему веку нашествий на юг шла иная эпоха.
Глава вторая.
ЭПОХА САМО
Крах аварского владычества
После осады Константинополя о союзе славян с аварами и тем более о покорности завоевателям не шло уже и речи. Повсеместно вспыхивали восстания против власти кагана. Главные события развернулись на севере, где войну возобновило королевство Само. У славян под его предводительством произошли «многие битвы» с кочевниками. «Совет и доблесть» талантливого вождя неизменно приносили его подданным победу[300].
В результате этих побед и новых славянских восстаний границы королевства Само уже к началу 630-х гг. далеко раздвинулись на юг. Само подчинились славяне Норика, в том числе обитатели будущей Нижней Австрии на Дунае. В Восточных Альпах, на землях нынешних Словении и Каринтии, возникла подчиненная Само «марка» — особый племенной союз во главе с собственным вождем, носившим титул «владыка». Это полунезависимое владение, возникшее в борьбе с аварами, стало прямым предшественником будущего Хорутанского княжества[301]. Освобождение славян Норика от аварского владычества ускорилось вторжением с севера хорватов. Они оставили здесь след в местных названиях[302]. Хорваты, используя восстание Само, стремились и найти новые места для поселения (в первую очередь), и нанести удар своим главным врагам.
298
Свод II. С. 68–69 (Георгий Писида), 78–79 (Пасхальная хроника), 88–89 (Феодор Синкелл), 226–227 (Никифор), 272–273 (Феофан).
301
О власти Само над карантанцами прямо говорит «Обращение баваров и карантанцев» (Conversio 4// MGH SS XI. P. 7: Свод II. С. 374), основываясь, вероятно, на местных преданиях. Возникновение княжества и причины его последующей ожесточенной борьбы с аварами смутно отражены в упоминании того же памятника о расселении славян в «Паннонии» в результате изгнания «гуннов» (Conversio 6: MGH SS XI. P. 9). Королевство Само где-то на юге, по логике — именно в землях Словении, граничило с лангобардами (Fred. Chron. IV. 68: Свод II. С. 368–369). Фредегар сообщает и о существовании здесь особой «марки винидов» (то есть автономной пограничной области в составе Винидского королевства) во главе с «Валлуком, дуксом винидов» (Fred. Chron. IV. 72: Свод II. С. 370–371; см. там же комментарий В.К. Ронина — С. 395).
302
См.: