Защитники ФРС иногда пытаются оправдать такую недальновидную и безответственную политику тем, что у нее якобы не было иного выбора: повышение процентных ставок уничтожило бы пузырь, но вместе с ним и всю экономику. Но у Федеральной резервной системы существует еще множество инструментов регулирования помимо процентных ставок. Можно было применить ряд других действий для того, чтобы аккуратно сдуть пузырь. Но ФРС не стала прибегать к этим способам. Она могла понизить максимально допустимое соотношение заемного капитала к оценочной стоимости залога по мере возрастания вероятности возникновения пузыря. Она могла снизить максимально допустимое отношение месячного платежа по кредиту к ежемесячному доходу заемщика. А если она считала, что в ее распоряжении недостаточно инструментов, нужно было обратиться в Конгресс и потребовать необходимые инструменты.
Контрфактуальный анализ можно было бы продолжить. Действительно, финансовый сектор мог бы распорядиться деньгами более дальновидно, например, вложить их в развитие инноваций или реализацию важных проектов в развивающихся странах. Но, вероятно, и в этом случае финансовые рынки нашли бы мошеннический способ втянуть людей в безответственное заимствование, например, через бум кредитных карт.
Не на всех соучастниках лежит равная доля вины, более того, некоторые подозреваемые должны быть оправданы.
В длинном списке возможных виновников преступления есть двое из тех, на кого чаще всего указывают республиканцы, которым тяжело принять тот факт, что рынки обвалились, а участники рынков могли действовать настолько неразумно, что гуру финансов не осознавали риски и что в идее капитализма есть серьезные ошибки. Они уверены, что во всем виновато правительство.
Я также склонен винить правительство, но в первую очередь за то, что оно сделало слишком мало, чтобы предотвратить и исправить ситуацию. Консервативные критики, наоборот, обвиняют правительство в том, что они сделали слишком много. Они критикуют Закон о коммунальных реинвестициях (CRA), который обязал банки выделять часть своих портфелей для предоставления займов и удовлетворения кредитных потребностей семей из малообеспеченных районов. Они также винят Fannie Mae и Freddie Mac, две специфические ипотечные компании, субсидируемые государством, которые, несмотря на состоявшуюся в 1968 году приватизацию, сыграли существенную роль на ипотечных рынках. Fannie Mae и Freddie Mac, по версии консерваторов, «под давлением» Конгресса и президента осуществляли программу увеличения количества жилья в собственности (президент Буш часто говорил об идее создания «общества частных собственников»).
Безусловно, это лишь попытки перекладывания вины на других. Недавнее исследование Федеральной резервной системы показало, что уровень невыплат по кредиту среди заемщиков по программе коммунального реинвестирования на самом деле даже ниже среднего[37]. Проблемы на американских ипотечных рынках начались с рынка субстандартного кредитования, а Fannie Mae и Freddie Mac преимущественно финансировали стандартные ипотечные кредиты.
Центральную роль в кризисе сыграли именно частные финансовые рынки, которые и изобрели все эти порочные схемы. Когда правительство продвигало идею приобретения жилья в собственность, подразумевалась постоянная собственность, а не покупка домов, которые лежат за пределами финансовых возможностей семей. Это порождает исключительно кратковременную выгоду, а по факту ведет к обнищанию по мере того, как семьи будут терять все свои накопления вслед за потерей дома.
Для любого человека есть дом, стоимость которого выходит за рамки его бюджета. Однако ирония в том, что из-за пузыря на рынке недвижимости многие малообеспеченные люди остались с домами, размеры которых ничуть не превышают те, что они могли бы себе позволить, будь кредитная политика более благоразумной (в свою очередь, такая политика и не привела бы к столь масштабному кризису). Безусловно, и Fannie Mae, и Freddie Mac действительно ввязались в опасные игры с высоким левериджем по примеру частного сектора, хотя и довольно запоздало и несвоевременно. В этом также была ошибка регулирующих органов. У компаний, спонсируемых государством, есть специальный регулятор, который должен был ограничить их действия, но, видимо, на волне продвижения администрацией Буша философии дерегулирования он не стал этого делать. Эти компании вступили в игру, имея на руках преимущество: благодаря государственным гарантиям (хоть и весьма противоречивым на тот момент) они могли занимать деньги на более выгодных для себя условиях. Они могли использовать эти гарантии в целях извлечения бонусов, сопоставимых с теми, которые получают их коллеги из частного финансового сектора.
37
Рэндалл Крознер, «Закон о коммунальном реинвестировании и ипотечный кризис», доклад в рамках форума, посвященного вопросам борьбы с концентрированной бедностью, Совет управляющих ФРС, Вашингтон, 3 декабря 2008 года.