Гермоген не прекращал улыбаться.
— Лучше слишком много, чем слишком мало, — он повернулся и с восхищением посмотрел на разыгрываемую драму. К этой минуте воины у стены носились взад и вперед, всем своим видом и поведением изображая смятение и беспорядок.
— Не перестарайся, Гермоген, — предупредил Велисарий. — Люди могут слишком увлечься и забыть, что это только игра, рассчитанная на определенных зрителей.
Хилиарх уверенно покачал головой.
— Ни в коем случае. На самом деле они полны энтузиазма и с нетерпением ждут предстоящего сражения.
Велисарий скептически посмотрел на него.
— Это так, полководец. Ну, может, «полны энтузиазма» — слишком сильно сказано. Можно выразиться по-другому: они уверены в себе.
Велисарий почесал подбородок.
— Думаешь? Я считал, что люди скептически отнесутся к такой детской уловке.
Гермоген уставился на полководца. Затем очень серьезно сказал:
— Если бы этот план предложил какой-то другой полководец, то да. Но… это план Велисария. Вот что играет роль.
Велисарий снова посмотрел скептически.
— Вы недооцениваете свою репутацию, командир. Сильно недооцениваете.
Велисарий уже собрался сказать, что план-то, в общем, не его. Он позаимствовал его у Юлия Цезаря, который использовал спрятанные войска в укрепленном лагере в одной из многих битв против галлов. Но не успел произнести и двух слов. Кричал один из часовых, стоявших на стене. На этот раз прозвучало настоящее предупреждение, а не ложная тревога. Велисарий бросился к стене и выглянул наружу. Гермоген присоединился к нему секунду спустя.
Персы наступали.
Велисарий внимательно рассмотрел, как выстроились персы. Шли они впечатляюще, даже устрашающе. Как и всегда персидские армии.
Странная мысль вызвала на губах полководца усмешку.
«Меня всегда удивляет, почему современные греческие ученые и знать не живут в реальном мире. Их представление о персидской армии зафиксировалось тысячу лет назад, в древние времена. Когда небольшое количество дисциплинированных, одетых в броню греческих и македонских гоплитов [18] всегда могли разогнать легковооруженные персидские шайки Ксеркса и Дария.[19] Когда славные фаланги эллинов выступали против разношерстных орд деспотической Азии. Посмотрели бы на реальность — и выпучили глаза, и задрожали бы, как листья на ветру».
Конечно, многие современные греки знали правду. Но они принадлежали к другому классу, не тому, который писал книги, законы, собирал налоги и правил огромными поместьями.
Персия изменилась за столетия. Даже больше, чем Рим. Появился класс крепкой, владеющей землей аристократии. Она составляла на стоящую власть Персии. Да, они с почтением относились к Сассанидской династии императоров и служили им, как и парфянам до этого. Но это было условное почтение и служение с чувством собственного достоинства. Гордость объяснялась простым фактом. Персидская аристократия придумала современную тяжелую конницу, и они до сих пор лучше, чем кто-либо на земле, управляли ею и оставались лучшими кавалеристами. Римские катафракты казались просто попыткой скопировать персидскую кавалерию, составленную из знати.
Теперь персы подошли достаточно близко, чтобы их детально рассмотреть.
В отличие от римских армий, использовавших пехоту в центре своих формирований — как якорь битвы, даже если она почти не участвовала в самой битве, — персы почти не брали пехоту в расчет и относились к ней презрительно. Да, наступающая персидская армия включала десять тысяч солдат, передвигающихся на своих двоих. Но выглядели они жалко и создавали впечатление потрепанной разрозненной толпы. Вероятно, современная персидская пехота была даже хуже, чем толпа, разогнанная гоплитами при Марафоне несколько столетий назад. Несчастные новобранцы из крестьян, начисто лишенные брони, прикрывающиеся лишь щитами из шкур животных, вооруженные только легкими копьями и дротиками. Единственной их обязанностью считалось добивание раненых врагов и выступление в роли буфера против наступающих противников. В общем и целом — вооруженный скот.
Только один раз взглянув на них, Велисарий не стал тратить время. Внимание полководца привлекла кавалерия, приближавшаяся в центре персидской армии. Его опытный глаз сразу же отметил порядок.
В центре персидской конницы находились тяжеловооруженные знатные копьеносцы на спинах огромных военных коней, специально выращенных на персидском плато. В свою очередь каждый знатный господин привел на битву небольшое окружение, состоявшее из более легко вооруженных наездников с луками. Наездники-лучники начнут битву и станут сражаться бок о бок с тяжеловооруженными копьеносцами. Когда копьеносцы пойдут в атаку, лучники на лошадях выступят в качестве щита, чтобы оттеснять вражескую кавалерию и выводить из строя вражеских лучников, пока копьеносцы разгоняют врага.