Нянюшка Ягг перевернула табличку другой стороной, а рука Тиффани невольно скользнула на запястье Матушки Ветровоск. Даже сейчас, когда каждый атом ее ведовской сути подсказывал ей, что Матушки Ветровоск больше нет, ее юная девичья часть пыталась отыскать малейшие следы жизни.
На обратной стороне таблички было нацарапано послание, которое очень ясно ставило точку или указательную стрелку в направлении ивового гроба внизу лестницы.
Тиффани тихо сказала:
— И больше никаких «возможно», — но тут внезапно заметила остальную часть надписи, которая словно громом поразила ее разум:
— Что? В каком смысле: «Все оставляю Тиффани…?» — ее голос пресекся, когда она посмотрела на Нянюшку Ягг.
— Да, — ответила та. — Это ее собственная рука. Все верно. Какое облегчение для меня. Тебе достанутся и домик и все окрестности, растения, пчелы и все-все в этом месте. О, но мне она обещала розовый кувшин с тазом. — Она покосилась на Тиффани: — Если ты не против, конечно?
«Против? Против чего? — подумала Тиффани. — Нянюшка спрашивает против чего я?» А ее разум прогремел в ответ: «ДВА владения под присмотром! Подумай, ведь не обязательно жить с родителями… однако, так далеко придется летать…» — И тут главная мысль, словно молния: «Как я смогу что-то делать после того, как здесь жила Матушка Ветровоск? Она ведь… неповторима!»
Нянюшка Ягг не смогла бы стать старшей ведьмой, если бы не набралась попутно кое-каких знаний.
— Не торопись завязывать подштанники узлом, Тифф, — весело сказала она. — Мало того, что ничем не поможет, еще и будет неловко ходить. У нас еще будет время все обсудить… после. А сейчас, нам следует сделать то, что должно.
Нянюшка и Тиффани много раз имели дело с умершими. В Овцепиках ведьмы всегда готовили покойников к отправлению в другой мир. Это несколько неприятная работенка, о которой обычно не принято распространяться, плюс кое-какие мелочи, вроде распахивания окон, чтобы покойная душа могла выбраться наружу. Хотя Матушка Ветровоск сама распахнула себе окно, на взгляд Тиффани в этом не было необходимости, поскольку душа старшей ведьмы смогла бы выбраться откуда угодно и отправиться куда пожелает.
Нянюшка Ягг взяла пару пенни со столика со словами:
— Приготовила их для нас. Эсме, как всегда, все продумала наперед. Ну-с, приступим?
К сожалению Нянюшка Ягг прихватила с собой из чулана бутылочку персикового бренди тройной перегонки — по ее словам, в медицинских целях. Как она заявила, это поможет ей справиться с ритуалами по ее сестре по мастерству, но, несмотря на то, что они обращались с Матушкой Ветровоск как с бесценной драгоценностью, выпивка Нянюшке никак не помогла.
— Она отлично выглядит, правда? — когда худшая часть была окончена, и, к большому облегчению, у Матушки Ветровоск при этом уцелели все зубы. — Какой стыд. Я всегда думала, что благодаря выпивке и прочему, я окажусь первой. Особенно из-за «прочего». У меня его было очень много. — На самом деле у Нянюшки Ягг всего было в избытке. Она прослыла широко мыслящей натурой. Настолько широко, что ее мозг так и лез бы из ушей и, при желании, им можно было подвязывать шляпу.
— Будут поминки? — спросила Тиффани.
— Ты же знала Эсме. Она не как все, и никогда не старалась лезть вперед.[15] Кроме того, мы ведьмы не любим поминок, которые Матушка называла суматохой.
Тиффани припомнила единственные посещенные поминки по ведьме. Это были поминки по мисс Тенете, у которой она училась. В тот раз было много суматохи. Мисс Тенете не хотелось самой пропускать подобное событие, поэтому она разослала приглашение заранее. Это было… незабываемо.
После того, как они положили Матушку Ветровоск на так называемую кровать, как ее величала покойница, Нянюшка Ягг сказала:
— Нужно известить королеву Маграт. Она сейчас в отъезде на пару с королем в Генуе, но рискну предположить, что при всех этих чугунках и прочей ерунде вскоре окажется тут как тут. Все прочие, кому стоит узнать, помяни мое слово, уже знают. Но прежде чем они тут появятся мы первым делом с утра похороним Эсме так, как она желала: тихонько, без суеты в той плетенке снизу. Как всегда повторяла Эсме, плетенки очень дешевое решение и простое в изготовлении. А ты знаешь Эсме, она очень практична, ничего не тратит зря.
Тиффани провела ночь на раскладушке — на шаткой штуковине, которую обычно прятали, когда не использовали. Нянюшка Ягг взгромоздилась в скрипучее кресло-качалку внизу, ругаясь всякий раз, когда кресло опрокидывалось. Но Тиффани все равно не могла заснуть. Были короткие провалы в сон, когда лунный свет проникал в комнату, и всякий раз, когда Тиффани открывала глаза, она видела Ты, полумесяцем свернувшуюся в подножии кровати Матушки Ветровоск.
15
Ей не было нужно. Матушка Ветровоск была как форштевень корабля. Когда она поворачивалась, море перед ней расступалось.