Несмотря на то, что многие из этих стихов представляют собой парафраз стихов известных Балашши современных и уже умерших поэтов[1141], они имеют самостоятельную поэтическую ценность. Они проникнуты глубоким чувством, личными переживаниями, для выражения которых автором найдены свои образы и особый поэтический язык. Любовь к Анне пробудила в Балашши желание писать стихи. Они давали ему возможность самовыражения и раз от разу становились все лучше и лучше.
Тяга к поэтическому творчеству усиливается в Балашши по мере того, как рушатся его планы, связанные с военной карьерой. Служа в Эгере в 1579–1581 гг., Балашши забросал Вену прошениями о передаче под его командование какой-нибудь значительной крепости[1142]. Однако к этому времени все сколько-нибудь важные крепости в Венгрии находились под командованием немецких офицеров. Его военные успехи не нашли отклика в Вене[1143]. В 1581 г. Балашши оставил службу в Эгере и уехал в свои владения в Верхней Венгрии. Именно там, оставшись не у дел, расставшись с любовью, Балашши почувствовал внутреннюю свободу[1144]. Речь идет не только о его недопустимом с точки зрения общественной морали поведении, выглядевшем как вызов окружающим. Несостоявшийся командир стал иначе относиться к своему творчеству. Раньше он писал, инстинктивно отвечая на свои чувства. Теперь он стал сочинять более профессионально. Расширялась тематика. «Медленно и последовательно поэт ищет и находит иные объекты для своей поэзии, нежели собственные любовные или религиозные переживания»[1145]. Он научился говорить от имени других, переживать за них и вместе с ними[1146]. Связав свою жизнь с войной, Балашши стал писать о том, что он видел вокруг себя и что он чувствовал, как воин. Латинские стихи Микеле Марулла, созданные за сто лет до Балашши в садах и дворцах Флоренции, в переработке Балашши «омадьярились» не только за счет языка. Весенние тосканские пейзажи под его пером превращались в венгерские, а место молодежи, ведущей хороводы, занимали юноши, скачущие на конях. Сам поэт по этому поводу заметил: «Поэт Марулл написал это по-латыни, / а я — по-венгерски. / Лежа на траве у ног доброго коня, / я переводил с латыни, / пока весело пировал со своими слугами, / забыв об обидах»[1147].
Даже любовь меняет свой облик в зрелых стихах Балашши. Анна-Юлия в цикле 1588 г. «Юлия» предстает скорее как отвлеченная идея любви и красоты. Венгерские литературоведы прослеживают в этом влияние на Балашши флорентийских неоплатоников[1148].
Балашши начал размышлять о своем творческом пути. Это обстоятельство подтверждается тем, что он занялся приведением в порядок созданных им стихов. Поэт собрал воедино всё, что было написано им с юных лет, и сгруппировал стихи в том порядке, в каком, по его представлению, складывался «любовный роман» его жизни. В этом «романе» нашла место не только любовь к женщине, но и любовь к Богу. Каждому стихотворению было дано название, объяснявшее обстоятельства появления данного произведения[1149]. Трудно сказать, с какой целью Балашши проделал столь значительную работу, хотел ли он опубликовать свои стихи. Во всяком случае, он этого не осуществил.
В 1588 г. Балинт Балашши обратился к новому жанру. Он сочинил любовную комедию под названием: «Прекрасная венгерская комедия о любви Тирсиса и Ангелики, Сильвана и Галатеи», в которой еще раз вспоминает о своей любви к Анне Лошонци, и выводит её и себя в образе главных героев[1150]. В венгерской литературе родилась первая комедия. Балашши сознательно избрал этот жанр, поскольку, по его собственному замечанию, слишком много авторов пишут исторические произведения или религиозные сочинения. Обратившись к комедии, Балашши ставил целью обогатить венгерский язык[1151].
Итак, Балинт Балашши стал поэтом. Но к осознанию себя таковым он шел долго и, может быть, до конца так и не дошел. Балашши по праву гордился своей высокой образованностью и поэтическим талантом, но несравненно в большой степени — высоким происхождением, близостью ко двору. «Я происхожу не из какого-нибудь там низкого рода, я не ребенок, к тому же обладаю некоторой ученостью. Добавлю (если это имеет отношение к делу), что мне пришлось побывать во многих странах и при многих дворах», — поучал он недовольных его поведением жителей Шельмецбаньи[1152]. Своего же презрения к самим горожанам он даже и не скрывал: «Клянусь Геркулесом, вы кажетесь мне не страшными, а убогими: вы, кого Господь обрёк на постоянный и бесславный труд на шахтах, и о ком никто не слышал дальше ваших собственных домов»[1153]. В прошении в Вену на имя Рудольфа II Балашши самоуверенно заявлял о том, что в интересах самого короля защитить его перед обвинениями «безродных» горожан, и проявить свое великодушие и щедрость. «Не дай Бог, кто-нибудь услышит, — продолжал Балашши, — как его [Рудольфа] слуги, отпрыски знаменитых Балашша [sic!], под крылом Его Величества погружаются в неизвестность и обрекаются на полное бездействие»[1154].
1141
Так, при сочинении первых стихов, посвященных Анне, Балашши использовал стихи Якоба Регнарта, венского придворного поэта и композитора фламандского происхождения, опубликовавшего в 1576–1579 гг. три томика своих стихов, положенных на собственную музыку. Но если первое стихотворение представляет собой перевод одного из стихотворений Регнарта («Сон»), то уже во втором («Нет у меня надежды») от оригинала осталось очень немного. При создании циклов «Юлия» и «Целия» поэт воспользовался в качестве образца стихами новолатинских поэтов-гуманистов Михаила Марулла Тарханиота (ум. в 1500 г.), Джироламо Анжериано (конец XV – начало XVI в.) и Иоганна Секунда (1511–1536), собранными в одном томе и изданными в Париже в 1582 if
1142
Общественное положение, семьи Балашши давало основания Балинту претендовать не только на должность капитана крепости (что соответствовало званию генерала), но и на то, чтобы быть командующим региональных войск или верховным ишпаном одного из комитатов. Начиная со времени службы в Эгере (1579 г.), на протяжении последующих лет Балашши просил назначить его командующим гарнизоном одной из важных пограничных крепостей: Таты или Палоты. См.: Письмо к Ференцу Вешшелени
1143
За удачное военное предприятие под Эгером, спланированное и осуществленное Балашши, которое принесло его отряду победу в сражении с турками и богатую добычу, Вена не поощрила, а осудила молодого командира и приказала передать добычу в казну. Балашши был возмущен этим требованием, поскольку его солдаты бедствовали, т. к. долгое время не получали жалованья.
1144
В одном из лучших стихотворений этого периода Балашши писал: «Я рад, что освободился от своей любви, / Свободна теперь моя бедная голова / и душа моя не болит больше от любви. / Я пребываю в мире и тишине… / Я чувствую себя как освободившийся раб… / Я радуюсь на свободе любому развлечению, / На моем лице сейчас не увидишь грусти… / Мне сейчас нужны добрый конь
1146
Первой такое стихотворение «Печально мне на чужбине…» (“Siralmas nekem idegen földen…”) представляет собой переработку одной турецкой песни. Его героиня — молодая девушка, которая жалуется на разлуку с любимым. См.: Balassi Bálint összes művei. II. köt.
1149
См. об этом:
1150
В основу «Прекрасной венгерской Комедии» легла комедия итальянского автора Кристофоро Кастеллетти