Пребывание при дворе справедливо называли школой дворянства. Она подчинялась строгому распорядку, определявшему религиозную жизнь, нравственные нормы, отношения к господину и товарищам по сословию, рамки повседневного поведения и т. п. Так, ревностный католик Миклош Эстерхази требовал от всех своих придворных и слуг — и католиков, и протестантов — каждое утро присутствовать на службе 5 в замковой часовне, а от католиков — регулярно ходить на исповедь и причащаться[1231]. Категорически запрещалось сквернословить, устраивать драки, пьянствовать, играть в азартные игры[1232]. Во всех инструкциях чрезвычайно тщательно прописывались правила поведения при дворе. Особенное внимание обращалось на уважительное отношение младших к старшим по возрасту, положению и званию. Неповиновение строго наказывалось. Младшим, в том числе пажам, категорически запрещалось бегать во время службы и отдыха, шуметь. Молодёжь приучалась к военной дисциплине, что диктовалось состоянием перманентной войны с турками. Каждому пажу строго предписывалось его место в пешем и конном строю в свите господина. Никто не мог покинуть своего поста без указания старшего. У каждого было своё место за многочисленными столами, с закреплёнными за ними особыми меню. Надор Миклош воспитывал своих придворных также тем, что обязывал их дважды в день; по часу (перед обедом и после службы в церкви) читать вслух «какую-нибудь историю или другую книгу» по выбору самого надора[1233].
В замках часто устраивались празднества, на которые приглашалась родня и вся дворянская округа. Такие съезды сопровождались застольями, музыкой, исполнением венгерских песен, танцев, чему должен был научиться любой дворянский юноша. Прекрасно танцевал венгерские танцы будущий надор Петер Эстерхази. В 12 лет во время приезда в Пожонь императорской семьи по случаю венгерской коронации Фердинанда IV (школьного товарища Пала) он вместе с венгерскими барышнями развлекал императрицу Леопольдину венгерскими танцами, а потом солировал в хайдуцком танце с обнаженными мечами[1234]. В XVII в. ещё не ушла в прошлое традиция исполнения во время застолий исторических песен, в которых воспевались подвиги венгров в тяжёлой борьбе с турками.
«Там, где нет богобоязненности и порядка, там не может быть места для чести и единства», — так определял назначение инструкций для двора Миклош Эстерхази[1235]. Таким образом, двор надора, как и любого другого венгерского магната той эпохи, консолидировал венгерское дворянство, воспитывал и поддерживал его национальный дух, чувство сословной принадлежности и дворянской чести, укреплял в вере.
Однако, как уже говорилось, двор надора означал больше, чем любой частный, даже самый блестящий. В надорской резиденции велось государственное делопроизводство, решались внутриполитические вопросы, проводились встречи государственных чинов. На это работал целый штат чиновников, который, хотя частично и базировался в резиденции надора, полностью не сливался с его собственным двором. Правда, среди первых можно было встретить немало фамилиариев этого государственного сановника, что сближало обе сферы жизни — частную и официальную, и в тех условиях, возможно, обеспечивало большую эффективность работы этой государственной службы. В одной из надорских резиденций хранились официальные документы из канцелярии надора, его архив. Когда надор умирал, его вдова передавала Государственному собранию эти документы и они поступали потом к новому надору. При дворе палатина гостили не только родственники и друзья. Приезжали делегации из комитатов, официальные лица разного ранга. Ему наносили визиты также послы других стран. Так, в своей резиденции в Кишмартоне Миклош Эстерхази принимал в 1633 г. одного за другим двух испанских послов, в 1642 г. — польских королевичей и т. д.[1236] В сокровищнице семьи Эстерхази в результате таких визитов собралась богатейшая коллекция престижных дорогих подарков, полученных от европейских правителей (среди них — Матиас II и Леопольд I, Карл I Стюарт, Ян Собеский, папы Александр VII, Иннокентий XI, трансильванские князья), а также турецких султанов и одного персидского шаха[1237].
1231
Ibid. 80. old. Обязательного присутствия на церковной службе требовал от своих придворных Петер Пазмань. См.: Pázmány Péter esztergomi érsek utasítása udvari prefektusának // Ibid. 76. old.
1236
1237