Меслены несколько раз появился в Пате, но видел, что Анна не хочет ехать с, ним. Он даже слышал угрозы, что если будет продолжать ездить в Пать, то имеет шанс быть отравленным[1363]. В конце 1641 г. судьба снова свела Анну с Петером. Они стали жить вместе, хотя и тайно, как муж и жена. А к весне 1642 г. это уже ни для кого не было тайной. Меслень в этой ситуации выглядел посмешищем. Он понял, что надо разводиться.
Бенедек начал бракоразводный процесс, вернее стал добиваться признания брака недействительным. Действовал он трезво, здраво и спокойно. Комитатский нотарий дошел со своим делом до епископа Веспремского Иштвана Бошняка. В то же время он принялся за изучение соответствующей литературы. Чтение труда о браке известного в то время моралиста Санчеса De impedimentis matrimoniis привели Месленя к выводу о том, что его брак будет аннулирован. Во-первых, девушка согласилась на него по принуждению. Во-вторых, став мужем и женой, Бенедек и Анна не вступали в супружеские отношения.
Меслень добился у надора Миклоша Эстерхази разрешения на расследование дела. В течение двух недель в июле 1642 г. были заслушаны 18 свидетелей. Свет пролили не только на старые дела, но на новые. Так выяснилось, что в июне и июле у Анны Бекашши, которая жила в то время в Мештере, появлялась повитуха в сопровождении родной матери Бенедека Месленя и других благородных женщин[1364]. Теперь уже и речи не могло быть о возвращении к мужу. Анну только упрекали в том, что она могла бы стать важной дамой как супруга комитатского нотария, если бы вела себя должным образом. На что Аннок бесстыдно отвечала, что предпочла бы отправиться в Канижу, чем к нотарию[1365]. Выражение «Отправиться в Канижу» в те времена, когда Венгрия воевала с Портой, а венгерская крепость Канижа перешла в руки турок, в лучшем случае означало угодить к мусульманину в гарем, в худшем — стать военной добычей какого-нибудь солдата.
Однако самые важные показания дала сама Анна Бекашши. Ее вызвали в епйскопу Дьёрскому, но Анна, сославшись на женское нездоровье, не поехала в Дьёр. К ней в Херман прибыли представители епископа, которым она заявила официальный протест в отношении своего брака с Месленем. Она сообщила, что уже на следующий день после бракосочетания, 21 января, поставила в известность Магдольну Ботке, вдову Фюлепа Газдага о том, что не признает брака с Месленем, которого она не любила. К браку ее толкнули отчим и мать постоянным понуканием и подстегиванием, тяжелым и невыносимым принуждением и запугиванием. Сама она по своей воле уже раньше выбрала достойного и подходящего спутника жизни, и ее выбор сопровождало согласие и с его стороны. И хотя родители прекрасно знали об этом, они насильно, против ее воли навязали ей этого Бенедека Месленя, с которым она, тем не менее, не сочеталась браком, поскольку во время обряда только шевелила губами. Анна заявила, что никогда не делала тайны из сказанного и не раз публично говорила об этом[1366].
3 января 1643 г. епископ Дьёрский Дёрдь Драшкович вынес приговор по делу. Брак был признан недействительным по причине того, что его заключили против воли Анны Бекашши и без ее согласия во время совершения таинства бракосочетания. Такое положение вещей не соответствует каноническому праву, требующему согласия обеих сторон, вступающих в брак[1367]. И Бенедек Меслень, и Анна Бекашши освобождались от уз супружества и получали разрешения вступать в другой брачный союз. Данным правом Меслень незамедлительно воспользовался. Анна Бекашши более не интересовала Месленя, отныне он ни разу не упоминал ее имени в своих бумагах, а потому о дальнейшей судьбе этой бунтарки ничего не известно.
В рассказанном случае многое удивляет. Смелость, с которой Анна Меслени вступилась за свое женское счастье, и не побоялась пойти наперекор родителям, общественному мнению, возможному церковному осуждению, выглядит из ряда вон выходящей. Она не побоялась быть выброшенной из привычного круга жизни, потерять общественное положение и, возможно, наследство. Аннок, безусловно, потрясла основы комитатского мирка. Своей свободой она напугала и удивила всех — и мать, и отчима, и родственников, и священника, и несостоявшегося мудса. Все они крайне цинично вели себя в создавшейся ситуации. Каждый из них рассчитывал на то, что этим браком достигнет цели, не считаясь с волей и чувствами Анны. Родители хотели скрыть позор дочери. Священник лицемерно делал свое обычное дело, нарушая церковные и гражданские установления. Бенедек Меслень, пожалуй, самый циничный из всех окружающих Анну «доброжелателей», скорее всего, заботился о приумножении своего имущества и укреплении общественного положения. Никто не ожидал от Анны такой твердости и изобретательности, даже ее возлюбленный. Те, кто хотел сломить волю девушки, отступили перед её напором. Оказалось, что закон на стороне Анны. Выяснилось — при известной смелости можно воспользоваться этим законом и добиться желаемого.