Как уже упоминалось, трактат Петера Реваи дважды увидел свет — оба раза в первой половине XVII в. Данное обстоятельство вряд ли можно считать случайностью. Со временем взгляды хранителя Святой короны барона Петера Реваи, отдававшие нафталином уже в то время, когда он писал и опубликовывал свое сочинение, очевидно, не находили отклика у политически активной части венгерской элиты: ни у той, которая интегрировалась в составе созданной австрийскими Габсбургами «наднациональной» аристократии, ни — тем более — у той, которая во второй половине XVII – начале XVIII в. выступила с оружием в руках против правящей династии. Тем не менее, следы трактата обнаружились через 100 лет после его написания далеко за пределами Венгерского королевства — в России. После принятия Петром I императорского титула в его окружении серьезно изучался вопрос о короне, которая подобала бы первому российскому императору. В этой связи неизвестным переводчиком был сделан перевод на русский язык некоего произведения о коронах. Перевод остался в рукописи; и был обнаружен спустя столетия, в 2009 г. в библиотеке Казанского университета. Проведенная венгерскими и российскими учеными работа над рукописью перевода показала, что он сделан с книги венгерского ученого немецкого происхождения Мартина Шмейцеля Commentatio historica de. coronis, опубликованной на латинском языке в Йене в 1712 г. Изучая источники Шмейцеля, ученые обнаружили, что заметная часть труда представляет собой почти полный текст трактата Петера Реваи о Святой венгерской короне. М. Шмейцель позаимствовал из этого произведения также и изображение Святой венгерской короны, которое русский переводчик в свою очередь поместил в своей рукописи[219]. Таким образом, труд Петера Реваи, пусть в составе другого сочинения, достиг далекой России и какое-то время занимал умы тех, кто готовил Петра Великого к торжественному акту принятия императорского титула и императорской короны.
Глава IV
«Трипартитум» Иштвана Ве́рбёци глазами венгерского юриста первой половины XVII в. Иштвана Асалая
Осенью 1514 г. венгерскому Государственному собранию был представлен «Трипартитум» — уже давно и с нетерпением ожидавшаяся всеми запись обычного права. Еще в 1498 г. сословия постановили, что необходимо зафиксировать те судебные обычаи, на основании которых протонотарии Королевской курии будут вершить суд[220]. Решения Государственного собрания 1498 г. по этому вопросу не были выполнены, и он ставился вновь и вновь. «Пусть Его Величество король распорядится, наконец, собрать в виде одного единственного декрета все декреты и решения, которые до сих пор повсюду разбросаны», — безуспешно настаивали законодатели в 1500, 1504 и 1507 гг.[221] Действительно, отсутствие единых и обязательных для всего королевства судебных норм и обычаев, несогласованность и противоречия в законах, изданных в разное время венгерскими королями, существенно затрудняли деятельность судебных и правоохранительных органов королевства. Задача сформулировать и записать обычаи и законы страны возлагалась на правоведов из числа заседателей королевской курии, «своими знаниями превосходящих всех других»[222]. Благодаря этим распоряжениям, на свет в конце концов появился «Трипартитум» как результат кодификаторской деятельности королевского протонотария Иштвана Ве́рбёци. Ему удалось собрать и в значительной степени систематизировать нормы действующего права и декретов, в первую оче-’ редь те, которые отвечали интересам средне– и мелкопоместного дворянства, одним из политических лидеров коего являлся Ве́рбёци.
219
220
CJH. Magyar Törvénytár 1000–1526. évi törvénycikkek. Bp., 1899. Vol. 1. 1498/6 (первая цифра означает год принятия закона, вторая — номер статьи). Р. 598–599.