В своей приверженности католицизму Иштван Асалай как комментатор «Трипартитума» перешёл допустимые границы. Если исходить из того, что своим трудом он хотел помочь практикующим юристам и судьям, то следует признать, что он скорее дезориентировал их, чем снабжал правильной информацией. Если принять во внимание профессиональный авторитет Асалая среди слуг Фемиды, то можно допустить, что цена его предвзятости была немалой. Государственный чиновник, который работал с кодексом права, имевшим всеобщее признание в королевстве, считал себя «уполномоченным» фальцифицировать законы — хотя бы и путем умолчания о новых законах. Подобная позиция давала «зелёный свет» работающим в сфере правосудия и принадлежащим к католической церкви судейским чиновникам. Да и сам Иштван Асалай не относился к числу кабинетных ученых; он был практикующим юристом, судьей, у которого были возможности реализовать в судебной практике свои религиозные пристрастия.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что занятая известным венгерским юристом середины XVII в. позиция в вопросах церкви и веры полностью совпадала с церковной политикой австрийских Габсбургов в Венгрии: проводимая ими Контрреформация к середине XVII в. приняла уже достаточно насильственные формы и продвигалась семимильными шагами. Позиция венгерского государственного чиновника Иштвана Асалая отвечала усилиям и намерениям правящей династии и играла ей на руку в достижении политических целей в Венгрии.
Совершенно иначе выглядит позиция Асалая в политических вопросах. В представленной им картине государство, общество и нация сплелись воедино. Большое число слов-статей, которые относятся к государственному устройству, органам власти, высшим чинам, государственным должностям, выдают в авторе «Указателя» государственного мужа, чиновника. Camera, Dicator, Personalis, Officina, Assessor, Aula, Curia Regia, Tavernicorum Magister, Palatinus, Consiliarius и т. д. — это лишь малая часть приведенных в «Указателе» терминов. Однако ключевыми словами в этом разделе следует назвать Regnum, Corona, Diaeta, Hungaria, Palatinus. Вопросы, которые поднимает Асалай, в целом концентрируются вокруг одной проблемы: отношений между правящей в Венгрии иностранной династией и Венгерским королевством. По какому праву царствуют в Венгрии короли? Венгерский юрист XVII в., некогда фамилиарий, доверенное лицо и служащий палатина Миклоша Эстерхази, товарищ судьи королевской курии и пр. дает однозначный ответ: королей в Венгрии избирают[233]. В этом вопросе Асалай полностью расходится с официальным мнением венского двора и Габсбургов. Венгерский юрист, таким образом, формулировал свою позицию, как будто бы он ничего не ведал о том серьезном конфликте, который в 1560-е гг. произошел между венским двором и венгерскими советниками в связи с вопросом о венгерской коронации будущего Максимилиана II Габсбурга. Венгерские советники Фердинанда I категорически не соглашались с предложенной Веной формулировкой приглашений на коронационное Государственное собрание. Австрийская сторона настаивала на том, чтобы слова «королевские выборы» были выпущены из текста, как не имеющие под собой основания ввиду наследственного характера власти Габсбургов в Венгрии. Спор затянулся на несколько лет, в результате чего задержалась венгерская коронация Максимилиана II[234]. Вряд ли юрист и судебный чиновник Королевской курии не был осведомлен об этом инциденте — тем более что в нем лишь сфокусировались проблемы, известные всей венгерской политической элите и стране. В словах-статьях «Королевство» и «Король» Иштван Асалай повторял статьи Венского мира 1606 г. и решений Государственного собрания 1608 г.: король должен жить в королевстве, а если он не может этого сделать, то вместо него страной должен управлять надор-палатин, которого избирают венгерские сословия на Государственном собрании[235]. Король может управлять страной только с помощью венгров, составляющих Венгерский совет[236]. Придерживаясь статей Венского мира в вопросе о характере королевской власти в Венгрии и ее прерогативах, Иштван Асалай, будучи католиком, не мог обойти молчанием вопрос о конфессиональной принадлежности короля — хотя он и не оговаривался в Венском мире. Король должен быть католиком, утверждал Асалай, ведь короли не могут быть таковыми, если они не католики[237]. В этом месте комментатор «Трипартитума» делает ссылку на 1-й декрет короля Иштвана I Святого, в котором речь, конечно же, шла о короле-христианине.
234
м. об этом главу VI настоящего труда «Королями не рождаются: Максимилиан II Габсбург и венгерская корона». С. 107–124.