Король может даровать привилегии, предоставлять должности, жаловать земли, дворянский титул только венграм[238]. В этой позиции королевский протонотарий Асалай не случайно ссылается на Ве́рбёци. Теория общественного договора, сформулированная в своеобразном виде лидером венгерского дворянства в начале XVI в., близка выходцу из мелкопоместного дворянства Иштвану Асалаю: поскольку сообщество свободных венгров когда-то добровольно передало верховную власть первому королю, то вместе с этим оно делегировала правителю право жаловать землями и возвышать в дворянство. Но «дворянское сообщество» сохраняло за собой право выбирать короля[239].
Святая венгерская корона не должна покидать Венгерского королевства, хранение же ее поручается представителям венгерских сословий. Относящиеся к Святой короне требования Асалай объясняет тем, что сословия и корона неразделимы: корона находится в собственности венгерских сословий и венгерской нации, но и сами сословия являются членами Святой короны[240]. В этих статьях, сформулированных Иштваном Асалаем, отражена реальность, не знакомая Иштвану Ве́рбёци, который сочинял свой «Трипартитум» еще до Мохачской битвы, когда венгерский король жил в королевстве.
Придерживаясь подобных взглядов, Иштван Асалай, будучи серьёзным юристом, должен был сформулировать свое понимание «венгерской нации» (Natio Hungarica), что он и сделал. Для Асалая слово «венгр» не существовало как этноним, а «венгерская нация» как этнос. Он повторяет вслед за Иштваном Ве́рбёци и всей современной ему политико-юридической мыслью, что Natio Hungarica есть политическое образование, которое он рассматривает с двух позиций. Асалай противопоставляет Natio Hungarica, с одной стороны, иностранцам, а с другой, — простому народу, который не располагает привилегиями дворянского сословия. Он находит много синонимов для слова «чужой»: extraneus, externus, forensis, natio externa etc. Чужеземец может составить часть «венгерской нации» посредством «натурализации», которая становится законной только в том случае, если дается решением короля с согласия Государственного собрания[241]. «Венгерскую нацию» комментатор Ве́рбёци отождествляет с Regnicola. Это не столько население королевства, сколько его полноправные граждане («члены королевства»). А таковыми не могут быть недворяне, т. е. крестьяне. Но Асалай идет еще дальше: он «забывает» упомянуть среди Regnicola горожан. Такой подход к вопросу отражает идеи самой консервативной части венгерской феодальной элиты XVII в., всячески ущемлявшей городское сословие в его политических и юридических правах, а также в экономической сфере. Несмотря на слабость этого сословия в Венгрии, свободные королевские города участвовали в Государственных собраниях в составе Нижней палаты вместе с дворянством и другими сословными институтами, где все депутаты назывались regnicola. Асалай как юрист должен был бы отразить эту реалию в своих юридических дефинициях, но, тем не менее, этого не сделал. В сущности, автор «Указателя» идентифицирует «венгерскую нацию», «венгров» только С дворянством. Не случайно в статье Regnicola он делает отсылку: vide: nobilis[242]. В этом вопросе его воззрения в целом совпадают со взглядами автора «Трипартитума». Тем не менее, юрист середины XVII в. старается четче обозначить различия в правовом положении «венгров» и «иностранцев», чем это делал юрист начала XVI в. Необходимость такого подхода диктовалась тем, что в XVII в. Венгрией правила чужеземная династия, которая в отличие от предыдущих — тоже иноземных — династий (Анжуйской, Люксембургской, Ягеллонов) жила за пределами Венгрии.
Таким образом, при сравнении «Трипартитума» Иштвана Ве́рбёци и «Указателя к „Трипартитуму“» Иштвана Асалая мы наблюдаем чрезвычайно интересную картину. Используя язык права и закона, взятый у Ве́рбёци, претендуя исключительно на систематизацию и беспристрастное объяснение текста, Иштван Асалай в своем произведении по сути выходит далеко за рамки «Трипартитума» и поставленных перед собой задач и создает довольно самостоятельное произведение, в котором определенно прослеживаются социально-политические, религиозные и правовые реалии Венгрии XVII в., во многом отличающиеся от того времени, когда трудился над «Трипартитумом» Иштван Ве́рбёци, но во многом и продолжавшие его.
239
“Tripartitum opus juris consuetudinarii inclyti Regni Hungariae per magistrum Stephanum de Werbewcz personalis praesentiae regiae majestatis locum tenentem accuratissime editum” // CJH. Magyar Törvénytár // Werbőczy